Богатые и знатные родственники Голицына сильно восставали против этого брака; сам же князь продолжал вести дружбу с графом Разумовским, часто обедывал у бывшей своей жены и нередко с нею даже показывался в театре.

Брак хотя официально не был признан, но сильные мира, как, например, главнокомандующий граф Гудович, племянник его гр. В.П. Кочубей, явно стали на сторону молодой графини, и московское общество стало принимать молодую, щеголеватую и любезную графиню и толпиться у нее на роскошных пирах – зимою на Тверской, a летом в Петровском. Только изредка, тайком, делались намеки на не совсем правильный брак, но и этим намекам скоро был положен конец.

В бытность императора Александра I, в 1809 г., в Москве на балу у Гудовича государь подошел к графине и, громко назвав ее графинею, пригласил на полонез. Брак Разумовского был самый счастливый: 16 лет протекли у них в самой нежной любви и согласии. Графиня М.Г. Разу мовская пережила мужа сорока семью годами. Графиня после кончины мужа предавалась искренней и глубокой грусти.

Для здоровья, сильно пострадавшего от безутешной печали, ее уговорили отправиться за границу, и здесь она переменила траурную одежду на светлую.

За границей много говорили о ее блестящих салонах в Париже и на водах. По возвращении в Россию она опять заняла первое место в высшем обществе. Графиня сперва поселилась на Большой Морской в своем доме[15], затем переехала на Литейную, в дом Пашкова (дом Департамента уделов).

Когда дом был куплен в казну, император Николай Павлович подарил графине всю мебель, находившуюся в ее комнатах. Последние годы графиня жила на Сергиевской, в доме графа Сумарокова (затем Боткина). Царская фамилия особенно была милостива к графине и удостаивала ее праздники своим присутствием. Но при всей своей любви к обществу графиня таила у себя священный уголок, хранилище преданий и память минувшего.

Рядом с ее салонами и большою залою было заветное, домашнее, сердечное для нее убежище. Там была молельня с семейными образами, мраморным бюстом Спасителя работы знаменитого итальянского художника, с неугасающими лампадами и портретом покойного графа.

У графини была одна страсть – к нарядам. Когда в 1835 году, проезжая через Вену, она просила приятеля своего, служившего по таможне, облегчить ей затруднения, ожидавшие ее в провозе туалетных пожитков, он спросил:

– Да что же вы намерены провезти с собою?

– Безделицу, – отвечала она, – триста платьев.

К характеристике ее добавляет А.А. Васильчиков, что

графиня очень любила Париж и простодушно признавалась, что любит его за то, что женщины немолодые носят там туалеты нежных, светлых оттенков.