Все, что могло случиться, уже случилось.

Успокоены жалобщики.

Отправлены по домам те, кого можно проконсультировать и не класть.

Заполнены резервные койки внеплановыми тяжелыми больными.

По санавиации (знаете, что за зверь?) проконсультированы трое пациентов, без перевода на нашу койку.

Дрынь-дрынь!

– Добрый день, это замглавврача Иван Иваныч Иванов. Пригласите к телефону заведующего.

– Его нет, он в научной командировке.

– Тогда вашего старшего ординатора!

– Она на больничном…

В трубке повисло молчание.

«Девочка, а дома есть кто-нибудь из взрослых?» – вот-вот спросит меня большое начальство.

Взрослый теперь я.

Представляюсь.

– А, Елена Александровна, очень хорошо. У меня сейчас сидит очень уважаемый музыкант нашего города. Он грустен и раздосадован. Ему нужно помочь.

Киваю в трубку. Жду.

Музыкант – инвалид детства. Тяжелая форма ДЦП. Деформированные пальцы. Спина. Но по выправке и не скажешь. Боец.

Пришел со списком из двадцати разных препаратов. После пяти врачей.

– И что, вот это все мне пить? Я не настолько болен, чтобы есть таблетки горстями!

Минут за двадцать мы собрали пазл. Нашли препараты-аналоги, выбрали оптимально подходящий.