– Очень похожа на свою мать. Сильная. Упрямая. – Он слегка улыбается. – Она очень талантлива.

– Она играет на пианино? – спрашивает Уайгон.

Папа качает головой.

– Рисует. Я привез несколько ее картин.

Он раскрывает портфель, вынимает папку и передает ее над столом.

Трясущимися пальцами Уайпо осторожно извлекает оттуда листы. Она подолгу разглядывает каждый из них. На рисунке углем она останавливается.

– Кто это?

– Ли. Это автопортрет.

Бабушкин палец парит над листом, повторяя в воздухе черные линии.

На рисунке я сижу в старых наушниках Акселя, опираясь на подлокотник дивана и подвернув под себя ноги, на коленях – скетчбук. Я помню, как рисовала по фотографии, которую он сделал на свою дурацкую мыльницу. Мы были знакомы всего ничего, но уже стали лучшими друзьями.

– Можете оставить их себе, – говорит папа. – Она не заметит. Она очень много рисует, без конца. Я пришлю вам еще что-нибудь.

– Надолго ты в городе? – спрашивает бабушка.

Отец обхватывает руками чашку чая. Отпивает.

– Девять дней.

– Часто путешествуешь? – интересуется бабушка.

– В данный момент не очень. Это моя вторая поездка за границу с тех пор, как мы виделись. – Папа ставит чашку на стол. – Надеюсь, в будущем буду путешествовать больше.

– Она счастлива? – спрашивает Уайгон.

– Ли? Да. Она… влюблена в свое рисование.

– А ее мать? Тоже счастлива? – Дедушка смотрит, не моргая.

– Думаю, да, – говорит отец и вздыхает. – Надеюсь, что да.