Хотя фильм заканчивается на героической ноте, смотреть его впервые и вместе с дочерями «было весьма беспокойно», говорит Уайганд: «Психологически там точно показано, каково это было. Из-за нахлынувших воспоминаний просмотр дался мне болезненно, а местами я совсем расклеился».

То же можно было сказать о Хьюитте и Уоллесе – причем они начали волноваться, еще не посмотрев картину. Когда Манн и Бергман в первый раз говорили о «Своем человеке», продюсер «60 минут» сказал Манну: «Если ты думаешь, что в твоем деле у людей тонкая кожа, то это потому, что ты наших не видел. У них нет кожи». Хьюитт в одном интервью возмущался тем, что, по его мнению, было сведением счетов одной компании с другой: «ABC News сражается насмерть с „60 секундами“, – говорил он The Washington Post. – Кто владеет ABC News? Disney. Кто сделал фильм? Disney».

Команде «Своего человека» пришлось заранее продумать защиту от подобных нападок: для этого фильм за несколько месяцев до премьеры показали колумнисту The New York Times Фрэнку Ричу, который побеседовал с основными фигурантами и скорее похвалил картину – хотя и заметил, что там «искажена хронология, а Бергман в исполнении г-на Пачино выглядит сверхчеловеком». Он также отметил родство фильма со «Всей президентской ратью» 1976-го, параноидальной хроникой уотергейтского расследования Боба Вудворда и Карла Бёрнстина. В одной из самых напряженных сцен «Своего человека» Бергман шлет Уайганду череду факсов, убеждая ему довериться. В этой захватывающей сцене разговора, по сути, нет диалога – только кадры с бумажными листами, которые выплевывает машина. Манн не думал, что его фильм будут сравнивать со «Всей президентской ратью», но трудно не увидеть в «Своем человеке» эхо той картины: это тоже триллер о журналистике, но рассказанный с точки зрения Глубокой Глотки[101].

Поэтому Эрик Рот пришел в бешенство, когда ближе к ноябрьской премьере в прессе стали появляться статьи против «Своего человека». «Я никогда не был в таком шоке, – говорит Рот. – Мы написали журналистам любовное письмо, а они на нас наехали». Уоллес самолично раскритиковал фильм в пространной статье в Los Angeles Times, где рассказывалось, как он смотрел «Своего человека» в том манхэттенском кинотеатре. Он тяжело вздохнул на одной из самых запоминающихся реплик Пламмера: тот говорит, что не хотел бы закончить свой профессиональный путь «в глуши Национального общественного радио». «Я бы никогда в жизни такого не сказал, – возмущался Уоллес в интервью газете. – А кому понравится, когда вам приписывают слова, которых вы не говорили?»