– Ты не замечаешь, но нам всем тяжело.

– Замечаю.

Томас взял ее за руку, за сильную узловатую руку, которая никогда не знала девичьей нежности. Еще в ту пору, как она была маленькой девочкой, ее уже знали как хорошую работницу. По этой части она могла превзойти кого угодно. Так сказала ее родная мать. Основой их брака была работа, каждый включался в нее, когда другой слабел, как сегодня вечером. Он сжал ее руку. Она ответила тем же. Вот как они иногда разговаривали. Они подошли к двери как раз в тот момент, когда Лабатт из нее выходил. Он отдал честь. Вышел и с трудом убедил свою машину завестись. Они слышали, как она несколько раз чихнула и фыркнула, прежде чем Лабатт с ревом и снопом искр, посыпавшихся из глушителя, рванул по дороге, пока его не остановил новый громкий хлопок, после которого он, наконец, медленно покатил к дому.

– Он ездит на работу на собственной машине, – сказал Томас. – Но ему следует показать ее Лемону.

Роуз положила вещи на скамейку, придвинув ее к письменному столу. Она последовала за мужем, когда он отправился в первый обход, а затем долго сидела в туалете. Ей не могла не понравиться сантехника. Когда она вышла, то улыбалась. Ее волосы были причесаны, а губы накрашены.

– Горячая вода в кране.

– Когда-нибудь она появится и у нас, – сказал Томас. Он снова посмотрел на нее, и вдруг на его лице появилось смущенное выражение. – Ты при параде.

– Просто пытаюсь не дать тебе уснуть.

– Это работает, и очень хорошо.

Они вместе выпили по чашке кофе. Он был тронут тем, что жена поехала с ним, оставив домашние заботы, повседневные проблемы, попечение об их родителях и детях людей, попавших в беду. Она заботилась обо всех вокруг, а теперь позаботилась о нем и накрасила губы. Она скромно потупилась в чашку кофе, а затем подняла глаза на него. Он снова посмотрел на нее, и все остальное исчезло. Его интересовала только Роуз, одна Роуз, сейчас и всегда. Они так долго смотрели друг другу в глаза, что напряжение заставило их рассмеяться. А потом из самого темного угла донесся шум.

Они ждали. Тень шевельнулась. Раздался тихий скрип. Может быть, здание чуть осело. Затем тень отползла, отчетливо отползла, и у Роуз по спине пробежали мурашки.

– Это он, – прошептала она.

Томас ничего не ответил. Если это был Родерик, он хотел, чтобы она его увидела. Но больше ничего не произошло, и в конце концов они расслабились. Роуз велела ему отдыхать. Он отказался. Они совершили следующий обход, причем Роуз шла впереди и светила фонариком. Когда они снова сели, она дала ему сэндвич из ланч-бокса. Это был сэндвич с вареной курицей, слегка заправленный соусом. Прошлой осенью она законсервировала шесть цыплят. Это была последняя банка.