– Подожди, – попросила Джагги. – Дай-ка я это запишу.

Милли была так довольна, что нажала не на ту клавишу и допустила ошибку. Закусив губу от досады, она провернула валик и лезвием бритвы аккуратно соскребла уголь с обратной стороны бумаги. Затем она замазала ошибку корректором. Потом она промокнула его и вставила маленький кусочек копировальной бумаги. Она вновь напечатала букву, убрала лишнюю копирку и продолжила печатать. То, что сказала Джагги, было правдой. Ошибочная перепись населения была использована, чтобы убедить конгресс, будто жители Черепашьей горы процветают. Но все было гораздо серьезнее. Милли не могла изложить все по порядку или точно сформулировать все «отчего» в одном абзаце. Это имело какое-то отношение к тому, чтобы быть индейцем. И правительством. Правительство вело себя так, будто индейцы им что-то должны, но разве не было наоборот? Она не училась в школе-интернате и не имела никакого представления об индейцах. Из-за своего католического образования она вообще могла никогда ничего не узнать об индейцах по-настоящему, считая их кучкой язычников, которые были побеждены или благополучно вымерли. Она едва знала свою родню и была ассимилирована настолько, насколько это вообще возможно для индианки. И люди почти никогда не признавали в ней индианку. Так почему же она твердо считала себя индианкой? Почему ценила это? Почему не стремилась к анонимности белого человека, к той легкости, с которой он живет, к тем удовольствиям, которые обещает жизнь белых? Когда люди узнавали, почему она выглядит немного по-другому, они часто говорили: «Я бы никогда не подумал, что вы индианка». И это звучало как комплимент. Но больше походило на оскорбление. Почему это было так? Она подумала о Пикси. Или Патрис. Она не была уверена, какое имя лучше. Они двое были равны, не по красоте, а по цвету кожи, и, возможно, Пикси тоже так считала. Милли вспомнила о матери Пикси, такой сильной, такой элегантной, такой знающей. И Пикси знала все, что знает Жаанат. Догадывалась ли она, какая она необыкновенная, эта Пикси, столь похожая на мать?

– Уф.

Милли просмотрела пару страниц. Идеально. Она, конечно, была превосходной машинисткой. Но, задумавшись о Жаанат и Пикси, она стала невнимательной и неправильно положила пальцы на клавиши, испортив целую строку. А она почти дошла до конца страницы. Поэтому на этот раз ей пришлось полностью вынуть лист и использовать бритву, чтобы вырезать строку с ошибками, перепечатать ее на другой бумаге, вырезать бритвой и закрепить в образце прозрачной лентой. Затем повторилась история с кусочком копировальной бумаги. Точное размещение вставленной строки ниже предыдущей было сложной проблемой. Но, конечно, она была настоящим мастером. Она напечатала всю свою магистерскую диссертацию, из которой это была только часть. Все мужчины, участвовавшие с ней в программе, нанимали машинисток, чтобы те печатали их тексты. За это она смотрела на них свысока.