Один проект преобразования вооруженных сил принадлежал Ставке и арестованным корниловцам. В нем предлагалось вернуться к прежним порядкам в армии «без политики, без вмешательства комитетов и комиссаров и с твердой дисциплиной». Другой, выдвинутый военным министром А. И. Верховским и поначалу поддержанный Керенским, представлял сочетание дисциплинарных мер с идеологическим воздействием на солдат и использованием в этих целях остатков авторитета социалистов-оборонцев[918]. Верховский считал, в частности, необходимым, чтобы страны Антанты обратились к противнику с предложением «демократического» мира на условиях, которые были бы заведомо отвергнуты, что убедило бы солдат в необходимости продолжать войну[919].

16 (29) октября новый начальник штаба Ставки генерал Н. Н. Духонин представил Керенскому план – сформировать в течение зимы новую «Русскую народную армию» взамен безнадежно разложившихся старых вооруженных сил. Костяк ее должны были составить добровольцы и изгнанные из частей во время революции офицеры-монархисты. В создаваемых частях восстанавливалась прежняя дисциплина и запрещалась политическая агитация. Керенский под давлением союзных представителей незамедлительно утвердил проект[920].

Отказ от программы Верховского облегчался тем, что он сам пришел к выводу о ее нереализуемости. Единственным выходом он считал безотлагательное заключение мира. Верховский прямо заявил, что Россия больше воевать не может. Предложения Верховского, обсуждавшиеся правительством 17 (30) и 18 (31) октября, были отвергнуты Терещенко и А. И. Коноваловым, утверждавшими, что военное положение и экономические интересы побуждают Россию следовать в фарватере политики западных союзников[921].

Стремясь консолидировать силы сторонников войны и «порядка», Временное правительство выступило с изложением «национальной» внешнеполитической платформы. В докладе на закрытом заседании комиссии по иностранным делам Совета республики 12 (25) октября Терещенко выдвинул «минимум наиболее существенных условий, без которых мир заключен быть не может»: 1) сохранение Россией выхода к Балтийскому морю, предотвращение создания на этом пути «автономных буферных» государств, которые тяготели бы к Германии; 2) обеспечение свободы сношений России с южными морями, основанной не на приобретении Константинополя и Проливов, а на договорах; 3) обеспечение экономической независимости страны. Главные средства реализации намеченной программы Терещенко видел «в активности армии» и во взаимодействии с союзниками[922]. Предложенная платформа не встретила принципиальных возражений ни справа, ни слева, что позволило правительству апеллировать к общественному мнению.