В самом деле, чем она занимается дома? Отведет дочку в детский сад, а сама сидит в кондитерской или глазеет на витрины да покупает никому не нужную дрянь, годную лишь для мусорного ящика. Или торчит в квартире со своими подружками, сплетничает, играет в карты, слушает радио, а то ходит с ними в кино или в кабаре.

И виновата в этом не только она, но и он сам. Разве не он снял ее с работы, разве не он создал ей «жизнь без забот», словно какой-нибудь вельможа своей любовнице? Более того, не его ли вина, что Ибойка до сих пор не поступила на работу, хотя сейчас ей ничто не мешает — ребенок подрос.

Йожи теперь понимал — немало хороших книг прочел он, живя в Будапеште, — что буржуазия разлагается и гниет так же, как это было прежде с обреченным феодальным строем. Кого господь бог захочет погубить, тому он дает в руки власть и богатство, а ума в голову и благородства в душу не вложит — и это верная гибель, ибо тут уже убивает сама страсть к роскоши, погоня за наслаждениями и собственная глупость.

Все эти горькие, мучительные размышления в известной мере пошли Йожи на пользу: во всяком случае он не считал уже своим долгом развлекать жену, никуда не брал ее с собой, а все чаще захаживал к Бенчикам. Но ему никак не удавалось улучить момент, чтобы рассказать товарищу Бенчику о своих невзгодах, — он редко заставал его дома одного. На заводе это сделать невозможно, на партийном собрании тоже, а по корчмам они не ходили, да и неподходящее это место для такого разговора. Прошло немало дней, пока выдался удобный случай, и гнев Йожи к этому времени немного поостыл. Но оставался один большой вопрос, который теперь все чаще всплывал перед ним и над которым раньше, даже когда у них с женой бывали большие нелады, он почему-то почти не задумывался: «Что будет со мной, если мне придется жить с этой женщиной до конца, до самой смерти? Это уж такое мрачное будущее, что и жить-то, пожалуй, не стоит».

Конечно, товарищ Бенчик был не из тех людей, которые щедры на дешевые советы.

— Это я тебе, товарищ Майорош, мог бы предсказать, еще когда ты с ней познакомился. Я знал, знала и тетушка Роза, что эта женщина не для тебя. Мы оба это видели, но, понимаешь, как-то стеснялись тебе сказать. Разве приятно говорить о таких вещах, разве хорошо вмешиваться в чужую жизнь? Это была с нашей стороны ошибка, но, может быть, тогда наши слова все равно бы не помогли и ты только рассердился бы на нас. А потом, знаешь, у нас у самих есть дочь, и мы боялись, как бы ты не подумал, будто мы на тебя имеем виды.

— Хорошо, но дайте мне совет хоть сейчас, товарищ Бенчик. Что мне теперь делать? Развестись? Больше жить я с ней не могу.