Выгоревший участок около воды уже был черен. Над рекою плыли дым и пепел. Сильными толчками парни направили громоздкую конструкцию прямо к островку. Учитель Григорий Тихонович быстрее других сориентировался в обстановке:

— Анатолий! Возьми ведро! Будешь заливать! — крикнул он. — Ребята! Растянитесь в цепь с той стороны! Здесь гореть нечему, а там, в конце, видите — кустарник какой маслянистый и сосенки!

Не успели еще камеры уткнуться в отмель, Дубравин уже соскочил по пояс в воду и, увязнув босыми ногами в прибрежном иле, пошел к берегу. За ним горохом посыпались и остальные.

— Амантай! — крикнул он, обернувшись, — Смотри, чтобы плот не унесло! Ах, дьявол! Как горячо! — это его ноги ожег еще не остывший пепел.

Шурка, высоко подпрыгивая, побежал к огню и штормовкой начал сбивать пламя. Благоразумно обувшись, ребята лихорадочно боролись с наступающим огнем. Казаков носился по берегу, выплескивал воду из закопченного ведра. Озеров по примеру Александра орудовал штормовкой.

Вдруг навстречу им, прямо из огня, хрюкая и распространяя удушливый запах горелого, выкатился ослепший, обожженный ежик, завертелся на раскаленной каменистой земле. Ребята в испуге отскочили в стороны. Еж упал на землю. Иглы его еще подергивались, шевелились.

Прибежал наконец на свое место Амантай, который пожалел свою новую штормовку и предпочел вооружиться веткой. Правда, пока он бегал с топором, пока срубил подходящую лапу, огонь на его участке, где сухая осока горела как порох, успел продвинуться далеко вперед.

Первым засек это учитель, похромал к нему, крикнул на ходу Дубравину:

— Иди сюда! Скорее!

Здесь пламя, как живое, тянулось к ближним кустам шиповника, подкрадывалось снизу по траве, перелетало поверху. И Шурка бил его штормовкой изо всех сил, стараясь остановить. В сухой прошлогодней траве он заметил крупную гадюку. Огонь взял ее в окружение. Вот он лизнул ее в брюхо. Гадюка свернулась тугим кольцом, потом разжалась пружиной, куснула траву раз-другой и с бешеной скоростью завертелась, забилась. Неожиданно налетел резкий порыв ветра. Жарко дохнул пеплом в лица, подхватил языки пламени и влепил их в ближайший куст. С куста огненный вихрь цирковым акробатом взметнулся вверх по сосенкам…

…От нестерпимого жара ребята отступили к самой воде. Молча, стиснув зубы, смотрели, как огонь, урча, пожирает деревья и кустарник, который вспыхивал, будто облитый бензином. Отгоревшие сучья падали огненным дождем на землю. С шипением плюхались в воду.

От островка по воде тянулись черные пепловые струи…»

Дубравин остановил бег строки на экране. И стал вспоминать историю плавания по Ульбе дальше. Там возник их любовный треугольник. Там впервые он почувствовал себя мужчиной, который, как известно, отвечает в этой жизни за все… Какими они были… Веселыми, смелыми, живыми. А теперь нет Андрея Франка. Ушел Амантай.