Но вскоре обнаружилось, что если я хочу подойти поближе к Эбербингу, то надо идти с остановками и медленно. Черная кожа, которую я ежедневно принимал в гомеопатических дозах, позволяла желудку едва-едва поддерживать жизнь. Источником еще сохранившихся сил были бифштексы из моего дорогого Огайо, давно съеденные и превратившиеся в жир, мускулы и кости до того, как я оставил родной дом. Но оставшихся сил было так мало, что мои попытки идти навстречу Эбербингу почти совсем меня доконали.

С огромным трудом пробираясь вперед по глубокому снегу, я все же приблизился на такое расстояние, чтобы путник меня услышал, и начал кричать, пытаясь выяснить, действительно ли это Эбербинг. Но человек, которого я увидел, не приближался. На мой оклик никакого ответа не последовало, и я, шатаясь, поспешил вперед, чтобы выяснить причину молчания. Через несколько мгновений я подошел достаточно близко и все понял. Да, действительно это был Эбербинг с нартами и собаками. Но он так устал от трудного перехода, что совсем обессилел и упал прямо на снег. Вскоре я был возле него, взял его за руку и от всего исполненного горячей благодарности сердца сказал спасибо за совершенный им истинный подвиг. Эбербинг один сделал тяжелый переход и принес нам продукты, которые лежали теперь предо мной.

Я быстро осмотрел нагруженные нарты и увидел ящик с разной снедью, посланный с корабля, и превосходного тюленя, которого утром добыл сам Эбербинг. Кроме того, там было порядочно китового мяса, доставленного из Гавани Спасения для наших собак.

Как только Эбербинг оправился настолько, чтобы тронуться в путь, мы пошли к иглу, но и собаки и люди с трудом тащили сани. В конце концов мы вышли к береговому льду, но к этому времени так обессилели, что не могли стронуть тяжело груженные сани даже на один дюйм. Кунниу, вторая жена Угарнга, увидев, в каком мы состоянии, поспешила на помощь и своими сильными руками при нашей незначительной поддержке вскоре втащила сани высоко на берег, рядом с нашими иглу.

Эбербинг прежде всего умоляющим голосом попросил воды. Его напоили, а затем мы принялись раскладывать новые запасы. Тюленя внесли в иглу, а сани вместе с грузом установили в безопасном месте. Весть о том, что прибыл Эбербинг с тюленем, распространилась, как лесной пожар, и все жители нашего маленького поселения, состоявшего из трех иглу, включая меня, готовились к пиршеству, чтобы наконец наполнить свои желудки. В тюлене, добытом Эбербингом, было, думается, около 200 фунтов; это был еще молодой экземпляр. Согласно принятому у иннуитов обычаю, семья удачливого охотника немедленно разослала всем приглашение принять участие в тюленьем пиршестве. На приглашение быстро отозвались, и вскоре наше иглу было переполнено. Мне выпала честь сидеть на лучшем месте, то есть на лежанке позади нескольких иннуиток, чтобы я мог видеть всех и наблюдать за происходящим.