Вам не кажется, Рой, что школа – это некая разновидность капсулы времени? Несмотря на всякие новые веяния – новые театры, плавательные бассейны и должным образом оснащенные туалеты для девочек, – школы упорно сопротивляются любым сколько-нибудь существенным переменам. А уж в раздевалке школы «Король Генрих» это ощущалось на все сто процентов. Она и через восемнадцать лет выглядела точно так же. Высокие, как в Часовне, потолки; покрытые сомнительными пятнами стены; потертые от времени плиты пола; ряды серых, похожих на банковские ячейки шкафчиков, дверцы которых буквально усеяны многочисленными шрамами и вмятинами; и вдоль всего помещения двойной ряд рельсов с крючками для пальто и курток, под которым стоят длинные скамьи с подставками для грязных башмаков. Сырость давно пробралась сквозь каменную кладку, заставляя краску на стенах вспучиваться, как тесто. Я коснулась одного из таких вздувшихся пятен концом пальца; пятно оказалось мягким и тут же осыпалось хлопьями, оставляя неприятный след в виде какого-то беловатого порошка, похожего на сахарную пудру, которой посыпают лимонный шербет.

Я посмотрела на свои запыленные туфли и вспомнила, что точно так же и восемнадцать лет назад смотрела на свои красные туфельки, испытывая ощущение безмолвного страха, ибо, как оказалось, эти стены, выглядевшие такими прочными и нерушимыми, состоят всего лишь из какого-то прессованного порошка. Помнится, я даже сунула в рот палец, испачканный этим порошком, желая узнать, каков вкус этого «стенного шербета»: вкус был кисло-горько-солоноватый, противный, а по ощущениям этот комок пыли более всего походил на мокрую вату – мерзкий след, оставленный чудовищем из сливного отверстия. Я и в этот раз попробовала осыпавшийся порошок, и знакомый вкус сразу вернулся, а я двинулась дальше по тропе воспоминаний, следуя за хлебными крошками полузабытых ощущений.

Над лестницей, ведущей в раздевалку, постоянно горела узкая и длинная лампа дневного света, но основное освещение все же обеспечивало длинное узкое окно, расположенное почти под потолком, то есть примерно на уровне земли; это окно тянулось вдоль всей стены и пропускало внутрь вполне достаточно бледного водянистого света, хотя стекло в окне было особенным: сделанным как бы из толстых прозрачных кирпичей, сквозь которые можно было даже разглядеть ноги мальчишек, пробегавших по школьному двору где-то высоко над головой; эхо их голосов, доносившееся сквозь стеклянные «кирпичики», казалось похожим на те звуки, которые могли бы издавать рыбы в аквариуме.