Готовность Шоу к экспериментам была одновременно его преимуществом и недостатком. Запуская различные проекты, он диверсифицировал риски, и некоторые из начинаний окупались вполне прилично. Но иногда Шоу влезал в уже популярные области, рискуя застрять в толпе трейдеров, когда рынок начинало потряхивать. В 1997 году его фирма организовала альянс с Bank of America, целью которого, помимо прочего, было превратить аномалии в облигации. К сожалению, оказалось, что эта стратегия частично совпадала с арбитражными операциями, практикуемыми LTCM и его имитаторами. В результате D. Е. Shaw пострадала в турбулентности рынка облигаций, которая аккомпанировала коллапсу Long-Term Capital в 1998 году. «На тот момент для Шоу это могло стать концом игры», — скажет позже один из трейдеров фирмы. Компания продала часть своего торгового портфеля, понеся убытки, перекрывшие поступления того года от всех стратегий, вместе взятых. Испытав на себе, насколько стратегии фиксированного дохода на высокой доле заемных средств могут пострадать от кризиса ликвидности, Шоу на несколько лет отошел от арбитражных операций с облигациями, но уже в 2002 году он стал понемногу к ним возвращаться.

ПОКА ШОУ СОЗДАВАЛ СВОЮ СИСТЕМУ, КОЕ-ЧТО назревало в другом неожиданном сегменте этого бизнеса. Пол Тюдор Джонс, «лихой кавбой с дикого Запада» и основатель фонда Robin Hood, инвестировал плоды своих достижений в проект компьютерной торговли. Ранние фазы этих усилий заключались в том, чтобы соответствовать энергии юности, бушующей в Джонсе. Торговые системы носили такие имена, как Madonna и Material Girl, и были грубы со статистической точки зрения, а их результативность едва ли соответствовала их знаменитым тезкам. Но в начале 1990-х стиль Джонса изменился. Он был чрезвычайно публичным человеком, но сбавил обороты. Он был горячим манхэттенским холостяком, но женился и переехал в Гринвич. Его компания тоже повзрослела. Кеды как у Брюса Уиллиса получили отставку, и Тюдор из трейдера-одиночки превратился в холеного основательного работодателя, на которого работали первоклассные менеджеры. Джонс привлек к работе Джеймса Паллотту, финансового аналитика из Бостона, который должен был развить его макроторговлю. Он привлек лондонского волшебника Марка Хеффернана, которого когда-то назвали величайшим независимым трейдером империи Goldman Sachs. Растущие амбиции Тюдора влияли и на его притязания в компьютерной торговле, в особенности после появления в 1995 году Сушила Вадвани.

Вадвани был и одаренным экономистом, и порождением рынка. Он преподавал экономику и статистику в Лондонской школе экономики и был членом Комитета по кредитно-денежной политике Банка Англии. Но он пришел к Тюдору через Goldman Sachs, где стал работать инвестиционным стратегом. В его обязанности в Goldman Sachs входило консультировать собственно банковских трейдеров и их внешних клиентов масштаба Пола Тюдора Джонса. Потолкавшись плечом к плечу с этими игроками, он постиг границы чистого экономического мышления¹⁵. Вопреки представлениям команды современных теоретиков идентификация алогичной ценовой аномалии была только началом мыслительного процесса трейдера. Следующим шагом было идентифицировать спусковой механизм — причину, почему аномалия могла бы выровняться, ведь иначе она осталась бы навсегда такой, как есть. Спусковым механизмом могли стать предстоящие выборы, психологический переломный момент, обозначенный в графиках, или другой фактор, способный изменить поведение крупных институциональных инвесторов. Сознательно или нет, ведущие дискреционные трейдеры действовали по сигналам от этой смеси факторов. Задачей Вадвани у Джонса было создать устройство, которое бы имитировало их напряженный мыслительный процесс.