Самым неприятным для такого трейдера, как Пол Джонс, было осознание того, что с этими позициями он оказался в ловушке. Ранее, спекулируя на фьючерсах, он всегда знал, что оставляет себе большое пространство для маневра. Он никогда не формировал такие позиции, из которых бы он не мог свободно выйти, если они начинали приносить ему убытки. Однако кредиты, выданные на развивающихся рынках, были совершенно неликвидны. После того как Lehman Brothers объявил о банкротстве, никто не хотел иметь в своем портфеле кредитные активы, по какой бы цене их ни предлагали. Поэтому избавиться от них было практически невозможно. «Я понимал, что наш портфель, сформированный на развивающихся рынках, выглядит просто удручающе, и я ничего не мог с этим поделать… Это были худшие минуты всей моей жизни», — вспоминал позднее Джонс²². Испытывая мучения и ощущая собственную беспомощность, он вспоминал о том, что ему доводилось читать о той единственной катастрофе, которая по масштабу могла сравниваться с нынешней. «Я всегда говорил себе: боже мой, как же эти парни в 1929 году могли все потерять? Неужели все тогда были такими тупыми? Ведь для этого нужно быть полным дебилом! А в тот день я подумал: боже милостивый. Теперь я понимаю, какие муки пришлось испытать тем парням в 1929 году. Они ведь не просто сидели сложа руки, ожидая возобновления роста. Они просто не могли сбросить то, что было у них на руках»²³.

Потери Джонса от кредитования развивающихся рынков превысили его прибыли от основного портфеля. За год, предшествующий краху Lehman Brothers, фонд Tudor вырос на 6–7 %, что было впечатляющим результатом на фоне ощутимого падения на фондовом рынке. Однако к концу года стоимость Tudor снизилась на 4 %, и это несмотря на то, что Джонс прекрасно видел, как сгущаются тучи²⁴. Tudor был вынужден ввести ограничения на движение своих средств, временно уменьшив доступ инвесторов к капиталам. Получив суровый урок, Пол Джонс пообещал изменить профиль компании и сосредоточиться на ликвидных рынках, в которых он разбирался лучше всего. Эпоха «генераторов прибыли», «альфа», судя по всему, доживала свои последние дни.

БАНКРОСТВО LEHMAN BROTHERS ЗНАМЕНОВАЛО крах современной модели инвестиционного банка. Lehman Brothers и его конкуренты занимали миллиарды долларов на рынках краткосрочного капитала, а затем тратили эти деньги на приобретение активов, которые было сложно продать в течение короткого периода времени. Когда разразился кризис, краткосрочное кредитование мгновенно прекратилось. Все понимали, что инвестиционные банки могут столкнуться с недостатком ликвидности, а страх, как известно, обладает силой самоисполняющегося пророчества. Чтобы предотвратить массовый вывод денег, государство застраховало вклады в коммерческих банках, пытаясь успокоить вкладчиков, а Федеральная резервная система предоставила доступ к программам срочного кредитования. Однако у инвестиционных банков такой подстраховки не было. Они считали себя неуязвимыми и действовали соответствующим образом.