Никто не превозносил Макгроу так, как Стив. Завидев Макгроу на другом конце стойки, он закричал и кинулся к нему, словно защитник к нападающему на своей половине поля.

– Только посмотрите, какой он огромный!

Стив всегда любил Макгроу. Со времен нашего детства Стиву нравился его смех, а летом 1989-го он определенно нуждался в том, чтобы кто-то смеялся с ним рядом. У него ум за разум заходил от волнения. Многие парни замечали, что Стив слишком много пьет. Чтобы в «Публиканах» это заметили, требовалось пить действительно много, и еще больше – чтобы об этом стали говорить.

Стив не только поставил Макгроу на пьедестал, но еще и принял его в свой Клуб Больших Парней. Сам крупный, Стив любил других таких же, относился к ним лучше, и его отношение к Макгроу навело меня на размышления о тайном заговоре и очевидном превосходстве крупных мужчин. Я был средних размеров, но, стоя в ту ночь возле Стива и Макгроу, в окружении Спортсмена и Боба-Копа, Вонючки и Джимбо, чувствовал себя травинкой в сосновом бору.

Стив спросил Макгроу, ходит ли звезда спорта на занятия. Макгроу побледнел. Ему нравится учиться, ответил он. Он говорил о лекциях, о книгах со страстью и настойчивостью, напомнившей мне Боба-Копа.

– В этом семестре я прочитал «Шум и ярость», – сказал Макгроу. – Всю книгу. От начала до конца. Она трудная. Там есть сцена, где Бенджи застает Кэдди занимающейся сексом на качелях из автомобильной шины. Профессор на семинаре спросил меня, что эта сцена означает. А я ему сказал: «Секс на качелях – непростая задача», – и он ответил, что никогда не слышал, чтобы о Фолкнере рассуждали в таких выражениях.

Тут же разразилось две параллельных дискуссии: одна о Фолкнере, вторая об автомобильных колесах.

Этот Фолкнер, кажется, здорово выпивал? Надо мне обновить зимние шины на моей «Шеви». Все писатели пьяницы. Сколько, интересно, они сейчас стоят? Тогда мне надо стать писателем, если для этого только и требуется, что пить. Сначала научись читать, придурок. Что вообще означает это название, «Шум и ярость»? Кажется, в «Сирсе» сейчас распродажа на «Мишлен». Макгроу говорит, это из Шекспира. Если они там занимаются сексом на шинах, может, надо было назвать книжку Шум и «Файрстоун»? И как этот Файрстоун умудрился украсть строчку из Шекспира? Ты имеешь в виду Фолкнера? А я что сказал? Ты сказал Файрстоун, Эйнштейн. Неплохое, кстати, получилось имечко, Эйнштейн Файрстоун. Если попадешь в программу защиты свидетелей, так и назовись. Ничего он не крал у Шекспира – это литературная аллюзия. Пора бросать пить. Завтра схожу в «Сирс», посмотрю на мишленовские шины. Что-то я не помню у Шекспира пьесы под названием «Шум и ярость».