Между забегов Спортсмен забросил ноги на спинку сиденья перед собой и спросил, что мы собираемся дальше делать в жизни – теперь, рассорившись с матерями и лишившись карьеры. Мы упомянули про Ирландию. Сказали Спортсмену, что надеемся выиграть на скачках и отправиться в паломничество по землям предков.

– А дальше что? – ответил он. – Не можете же вы остаток жизни просидеть в пабе? Хотя что за чушь я несу!

Макгроу сказал, что подумывает о юридической школе, а может, об армии. Я упомянул про Юкон. Вроде бы в «Анкоридж дейли ньюс» требуются репортеры; я уже отправил им свои статьи. Редактор в ответном письме их одобрил. Спортсмен качнулся вперед, и пиво едва не полилось у него из носа. Отсмеявшись, он справедливо заметил, что на Юконе я не продержусь и десяти минут.

Мы посмотрели, как лошадей подводят к стартовым воротцам. Жокеи, стоя в ряд, склонялись к ним, как официанты, убирающие посуду в баре. Я спросил Спортсмена, помнит ли он, как Секретариат одержал свою громкую победу в Бельмонте.

– Как будто это было сегодня утром, – ответил тот. – Я присутствовал там.

Он описал скачки – каждый захватывающий ферлонг, – и хотя я читал об этом статьи и видел фильм, ничто не могло сравниться с его рассказом. Волоски у меня на шее встали дыбом. Он говорил о Секретариате с почтительностью, которую приберегал лишь для двоих людей – Стива и Никсона.

– Да даже статуя Секретариата обошла бы всех этих колченогих, – заявил Спортсмен.

Он указал точно на то место, где Секретариат отделился от группы. Я словно видел призрак коня, мчащегося к финишу, на расстоянии нескольких футбольных полей от остальных. Слышал рев толпы, чувствовал сотни взглядов, следящих за одним несущимся как ветер зверем.

– У всех в глазах стояли слезы, – говорил Спортсмен, сам со слезами на глазах.

– Он опережал остальных на тридцать один корпус! Тридцать один. Он был тут, а все остальные – вон там. Какая скорость! Каждый раз, когда кто-то отделяется от толпы, как он, у тебя по рукам пробегает дрожь. Какая отвага!

Я заметил, как Спортсмен подчеркнул это слово – отвага, – словно она может заменить все остальное. Любые особенности трассы, скорость и талант, вес и погода, все факторы, которые решают, кому победить, а кому проиграть, ничто перед отвагой. Мне хотелось иметь такую отвагу, как у Секретариата. Смешно завидовать коню, но все равно, любому, и лошади, и человеку, здорово было бы завоевать уважение такого парня, как Спортсмен. Что для этого нужно, спрашивал я себя, стать победителем? Или достаточно отделиться от толпы?