– Нет. Уже давно нет.

Дядя повертел ручку радио.

– Тогда перестань стесняться собственной нелепости. Она часть тебя. Нелепость наших движений, повадок, речи создает особенную оригинальность. За это нас любят женщины! Уху! Потанцуем ламбаду? Вот она, свобода, – когда наши недостатки выходят на яркий солнечный свет и кажутся всем забавными. О да! Посвящается южным женщинам, танцующим с нами ламбаду на раскаленном песке! Эй, не стой как истукан! Двигайся, нужно разогреться! Глупо выглядят лишь те, кто боится выглядеть глупо.

Озеров устало потер лицо и сделал неуверенную попытку подвигать плечами. «Куда я попал?»

– Подключай ноги. А теперь повторяй за мной. Ба-бо-бу-бы-бэ-ба! Но-но, не так громко! Помнишь, как ты кривлялся, когда был маленьким? Тебе не было равных! Научить речевым упражнениям можно даже обезьяну. Но обезьяны не боятся быть собой, в отличие от человека. Почему бы не танцевать, когда этого хочется? Там, где хочется?

Музыка наполняла маленькую кухню. Одинокая лампочка светилась, как маленькое солнце. Зима на мгновение отступила. В голове не осталось мыслей. Кирилл не замечал, что улыбается до ушей.

– Если ты забыл, как был ребенком, – кричал дядя, хватая его за руки, кружась и прыгая, как будто ему двенадцать, – значит, тебе нечего делать среди детей. Вы никогда не поймете друг друга!

Все это казалось каким-то безумием. Два трезвых мужчины, один из которых был уже солидного возраста, пели и танцевали на кухне, заваленной разобранной мебелью.

Озеров почувствовал, как вокруг него обвалились стены тюрьмы, в которую он сам себя посадил когда-то. Он глядел на старое смеющееся лицо дяди, и ему хотелось радоваться с ним, как будто он разом обрел друга, отца и брата.

Землеройка

Землеройка

Молодой учитель рассказал им о необычном эксперименте на крысах. Девочка не любила крыс, но оказалось, что они в чем-то родственны землеройкам и когда-то даже имели общего предка с ними.

Кирилл Петрович, однако, рассказывал эту историю совсем не потому, что это было темой урока. История была о ней, о Любе. Но остальные, кажется, не понимали этого.

В две клетки сажали крыс. В одной камере к полу был подключен электрический ток, а в другой лежала обычная решетка. Крысы бегали по своим клеткам, чистили шкурку, чесались, пили воду.

Неожиданно через пол к одной из клеток поступал разряд, не такой сильный, чтобы навредить животному, но достаточно болезненный. Крыса, которая находилась в клетке под действием электричества, начинала попискивать и поочередно менять лапки. Ее соседка была обучена и могла нажать на педаль, чтобы отключить ток в соседней комнате, когда там пищала от боли другая крыса.