Когда его кисть тыльной стороной коснулась скамьи, один только Харибдов с радостью вскочил, поднимая кверху руки: «Йууух!»

Но заметив странное молчание вокруг, он в удивлении уставился на Романа Андреевича.

Лицо учителя оставалось каменным, хотя на нем и остался след пережитой физической боли. Поражение, казалось, совсем не расстроило его. Он поднялся, и рука, которой он боролся, бессильно повисла, так же, как и стальная. Штыгин окинул присутствующих быстрым взглядом и увидел на многих лицах сожаление или нечто похожее на сострадание. Среди них была и бывшая отличница с голубиным лицом, которая смотрела теперь несколько смущенно. Роман Андреевич почувствовал вдруг такую легкость, как будто не было никакого поединка. Все ждали, что он скажет.

– Поздравляю. Ты честно победил, – он протянул Харибдову руку, и тот пожал ее, глядя на Романа Андреевича с некоторым изумлением.

Штыгин поднял с пола баскетбольный мяч.

– Сила есть, ума не надо. Да, Харибдов?

Класс засмеялся. Никто не хотел терпеть эту воцарившуюся тишину. Кто-то похлопал ученика по плечу, и он тоже улыбнулся.

– Теперь забрось мяч в корзину.

Харибдов поймал на лету мяч и бросил его, но мяч даже не попал в щит и, отскочив от стены, как-то грустно покатился по полу.

– Есть над чем работать. Разбиваемся на пары.

К удивлению Романа Андреевича, остаток урока прошел продуктивно. Они выполняли все задания, которые он давал. Периодически Штыгин ловил на себе их смущенные взгляды, как будто извиняющиеся за что-то. И особенно его удивила перемена в поведении Харибдова, который, точно от прививки, стал живо участвовать и в командной игре, и в одиночных забегах.

Теперь он тоже странно, виновато поглядывал на учителя, словно тот открылся ему в новом свете.

Роман Андреевич молча следил за игрой и размышлял, почему проиграл. Его интересовала именно техническая сторона дела. Он не хотел признаваться себе в том, что начал стареть. Он также забыл, что с утра ничего не ел, а полночи провел у кровати больной матери, которая последнюю неделю лежала в лихорадке и не вставала с постели.

Слишком уж он привык надеяться на свое крепкое здоровье. Помимо отсутствия левой руки ему не на что было жаловаться.

Штыгин знал, что такое новшество, как поединок, сработает только на один урок. Что уже в следующий раз его ждет такое же холодное равнодушие в ответ на любые усилия. И все-таки это была маленькая победа. Победа участием. Победа поражением. Удавшийся гамбит.

Роман Андреевич поискал глазами смуглого демона, но не нашел. Перед ним был обычный подросток, с увлечением играющий в мяч.