– Я так ужасно выглядела.

Роза принесла две старые книги (не сомневаюсь, что одна из них поддерживала подбородок Перси), целую кучу пуговиц, наверное, тысячу – они собирались пришивать их к картонкам и продавать, – адресный штамп, тоже для домашнего бизнеса, и несколько записных книжек – памятные реликвии. Я как-то шла мимо их дома и увидела двух женщин в гостиной: прикрыв от пыли волосы платками, они на коленях сортировали вещи в окружении поставленных на попа цветастых матрасов и кроватей.

Роза сказала, что услышала разговор супружеской пары рядом с нашим домом: «Но у него соломенная крыша и вообще он слишком велик для нас». Тогда она вышла. Они что, хотят купить дом? Да, они уезжают из Лондона и хотели бы купить коттедж. «Удивительно, – сказала Роза. – Я как раз хочу продать свой». «О, это то, что нам надо», – обрадовались супруги. Интересно, появятся ли они снова?

Чарли Поллард и пчеловоды (июнь 1962 г.)

Чарли Поллард и пчеловоды (июнь 1962 г.)

7 июня

Акушерка заглянула к нам в полдень, чтобы напомнить Теду, что пчеловоды Девона собираются в шесть часов у Чарли Полларда. Мы как раз подумывали о том, чтобы купить улей, поэтому уложили детей, запрыгнули в машину и погнали вниз по холму мимо старой фабрики к Милл-Лейн, району бледно-оранжевых оштукатуренных коттеджей на реке Тау, затоплявшей всю местность во время разлива. Мы въехали на пыльную, плохо заасфальтированную парковку под серыми крышами фабричных построек: фабрика не работала с тысяча девятьсот двадцать восьмого года и теперь использовалась как склад для шерсти.

Мы ощущали себя робкими новичками. Я ежилась от вечерней прохлады, не догадавшись захватить с собой свитер. По небольшому мостку мы попали во двор, где уже собралась группа девонцев – мужчин разного возраста в мешковатых, коричневых в крапинку твидовых пиджаках. Среди них был и мистер Поллард, в белой рубашке с закатанными рукавами, с красивыми карими глазами и головой странно еврейской формы, – загорелый, темноволосый, с лысиной. Там еще стояли две женщины: одна очень крупная, высокая, дородная, в блестящем плаще цвета морской волны, другая – худая, похожая на библиотекаршу, в серо-коричневом плаще. Мистер Поллард направился в нашу сторону и, остановившись на краю мостика, кратко с нами переговорил. Указав на груду ульев, которые выглядели как белые и зеленые деревянные блоки с небольшими козырьками, он сказал, что мы можем выбрать любой, если решим установить его у себя.

В это время во двор въехал маленький голубой автомобиль – прибыла акушерка. Отблеск от лобового стекла бил нам в глаза. Затем подъехал священник; что-то вещая, он прошел через мостик, все молча его слушали. Он принес с собой занятную штуковину – темную фетровую шляпу с сеткой впереди и шейным платком. Я подумала, что это специальная защита от пчел для церковников и он сам ее соорудил. Но потом увидела на траве и в руках у других людей похожие шляпы; у некоторых сетка была из нейлона, у большинства из тонкой проволоки, кто-то обмотал вокруг шляпы ткань цвета хаки. Я почувствовала себя почти голой. Люди стали обращать на меня внимание. У меня что, нет шляпы? А плаща тоже нет? Наконец ко мне подошла сухонькая маленькая женщина, миссис П., секретарь общества пчеловодов, с неухоженными короткими белокурыми волосами.