Писатель кутается в нерусский клетчатый шарф.

Зина Семина наоборот – подставляет ветру лицо.

– Нам не холодно… – за всех отвечает Захар, – мы же погибли. Почти все мы – призраки.

– Апостол не погиб, – я возражаю, – он вернулся в церковь!

– Я скоро умру, – говорит отец Климент, – мы здесь просто тоннель охраняем… Вы Костю Яркова не видели?

– А кто он такой? Костя Ярков…

– Он истопник. Тоннель отапливал. А потом выстрелил ненароком в Сталину. И сбежал в тайгу.

Мы с Коцем переглядываемся.

В нашем репортаже таких фактов нет.

Апостол стягивает с головы скуфейку и крестится.

Смотритель путей спрашивает. Он торопится:

– Скажите, вы ничего не слышали про деревню Шмелевку?

– А что со Шмелевкой?! Мы там картошку и огурцы покупали!

В доказательство я разворачиваю пакет.

– Писатель… Что будет с Писателем? – спрашиваю я.

Писатель смотрит на меня и улыбается.

– Я вернусь в Хабаровск. Повесть я оставил на берегу речки Солони. Ее подобрал Костя Ярков. Он не всех нас убил!

Ответить не успеваю.

Просыпаюсь внезапно.

Холодно на тюфячке. Ветер пробирает до костей.