Один император города, Алексей III, ослепил другого бывшего императора – Алексея V. После того как изгнанный Алексей V вынужден был ощупью пробираться по фракийским землям, его вернули в Константинополь, где и сбросили с колонны Феодосия. В городе же новые властители заняли дворец Буколеон, откуда правили Новой Римской империей – как они называли свою державу. Отдельные церкви они приспособили для римско-католических богослужений. Например, церковь Богородицы Кириотиссы, заново отстроенную всего за десять лет до этого и по сей день возвышающуюся возле акведука Валента (сейчас здесь мечеть Календерхане), превратили в монастырь доминиканцев. В этом монастыре, здание которого покрывали фрески с изображением святого Франциска, заседал патриарх, короновавший ряд совершенно непригодных императоров в соборе Айя-София.

Большие пожары, разгоревшиеся по вине крестоносцев, не только уничтожили сокровища, дома и книги, но и поглотили большую часть торгового оборудования в городе. Шелковое производство, к примеру, так и не оправилось после них, а многие рабочие из этой отрасли бежали в Малую Азию, где их праправнуки впоследствии изготовляли шелка для Османской империи. Более поздние авторы писали, что под властью латинян город пришел в запустение и рабство.

* * *

Но вот жители прежде принадлежавших Византию земель поговаривали о своих мечтах вернуть «Город благоденствия». В 1261 г. высокопоставленный полководец из Никеи прослышал о том, что венецианский флот вышел на учения в Черное море. Он пробрался в город по потайному туннелю, открыл ворота в стене и овладел захваченным латинянами Константинополем от имени Михаила Палеолога, опекуна малолетнего императора Иоанна IV. И вот 15 августа 1261 г., в праздник Успения, в город через Золотые ворота вернулся и сам Михаил Палеолог. Перед ним шествовала процессия с точной копией той самой чудотворной иконы Девы Марии, которую якобы еще при жизни Богородицы написал с нее сам апостол Лука.

Так что сегодня Греция считается своеобразной хранительницей образа Византия (всех этих икон и белых церквушек) благодаря добровольному изгнанию, на которое обрек себя Константинополь (а на самом деле именно это и произошло). Диаспора разрасталась, многие продолжали хранить верность прежней религии, имени города и взращенной в Константинополе культуре. Тысячи лет не стряхнуть за один миг – и Византий продолжал обретаться на землях, некогда находившихся под властью Константинополя.

Вернувшиеся византийцы переняли некоторые черты латинян. К примеру, влияние евнухов в городе ослабло – души константинопольцев оделись в железо. Однако отныне в вину латинянам вменялось еще больше религиозных промахов. Жители Константинополя не забыли, что первыми чужестранцами, которым сдался город, стали воины, сражавшиеся во имя их собственного Бога. Христианское единство, похоже, стало поистине недостижимым.