Очень занимательно съездить в нынешнюю Бурсу. Хотя после создания в 1923 г. Турецкой республики город ускоренно развивался и превратился в промышленный центр, а на его окраинах громоздятся автомобильные заводы, однако в нем сохраняются следы былой лесистой красоты. На полпути к вершине Малого Олимпа, к югу от города, возникает ощущение, что дикая природа все же сыграла свою роль, и, возможно, это – лишь очередная тактическая точка, по пути от которой воины-кочевники должны были встретить христианскую армию на расположенной внизу равнине.

С давних пор успех османов определялся деревней (rus), а не городом (urbs). В древней Бурсе деревья порой жались среди деревянных домов – könak (в Стамбуле такие же дома, расположенные на берегу, называют yalis). Здесь, как и в старину, продают и едят козий сыр, завернутый в козью кожу – такой способ хранения принят у кочевников. При этом Бурса не похожа на приукрашенный лагерь кочевых племен. Среди оживленных улиц, парков и осыпающихся византийских крепостей тут и там встречаются группы прекрасных древних захоронений османов – последний приют великих правителей этого народа, в том числе и Османа I. Еще тут есть невероятно красивая Зеленая мечеть – ее построили лет через сто после появления в городе Орхана. Возводя эти великолепные исламские сооружения, люди, тысячелетиями скитавшиеся по свету, сознательно пускали тут корни. Дивные постройки эпохи турецкого Возрождения в Бурсе вполне соответствуют честолюбивым устремлениям османов. Осман и его потомки желали быть хозяевами не только в своем доме, но и во всей империи. Вскоре тысячелетние властители этих земель потянулись к незваным гостям-османам, неся им примирительные дары: скот, металлы, красивые ткани.

Османы, сидя в своем новехоньком дворце, поглядывали на раскинувшуюся под ними равнину, на виднеющееся за ней Мраморное море и обращали свои взоры в направлении города «меж двух сапфиров», который еще добрых сто лет упорно не сдавался. Но Орхан со своими людьми терпеливо наблюдал и ждал. Ведь все остальные города вокруг капитулировали: в 1331 г. – Никея, в 1337-м – Никомидия, в 1341-м – Хрисуполис, от которого до Константинополя рукой подать. Дыхание османов доносилось и сюда. Другие родственники Османа неплохо преуспели и на европейском континенте. Османские полководцы, порой действуя по своему почину, нападали на поселения вдоль Эгнатиевой дороги и вскоре захватили большую часть Балкан.

Пока османы наслаждались одной победой за другой, в сам Константинополь пришли другие беды. В 1347 г. обвалилась восточная часть купола Софийского собора – и это, очевидно, было проявлением гнева Божия. Затем на очередную угрозу от давних врагов указала Башня Христа (ныне – Галатская башня). Ее в 1348 г. построили генуэзцы – эти торговцы пришли на смену изгнанным венецианцам после того, как те в 1204 г. впали в немилость. На своих торговых судах генуэзцы привезли в город «черную смерть», и за год в Константинополе вымерла треть жителей{640}. В других землях появлялись самозванцы, объявлявшие себя истинными императорами Рима: сначала (в 1346 г.) – Стефан Урош IV Душан, а его потомки еще полвека следовали его примеру.