Многим известно, что слово «парадиз» (рай) происходит от древнеавестийского (в свою очередь, позаимствованного из древнеперсидского языка), – слова, означающего «окруженное стеной или садом место». Однако для османов сады имели особое значение. Племена турок покинули засушливые края, отправившись на запад в поисках плодородной почвы. Один тюркский афоризм гласит: «Тот, кто построил дом, должен посадить перед ним дерево». И османы незамедлительно пустили корни – и в переносном, и в буквальном смысле. В Константинополе раскинули ветви миндальные, айвовые, персиковые деревья, а еще вишни, груши, сливы и яблони. Даже в самых бедных домах на окнах стояли горшки с растениями.

Османы считали, что сады олицетворяют собой всеобщую космологическую модель творения Аллаха. В мусульманской Андалусии, где Альгамбру, или «Красную крепость», в Гранаде в 1333 г. превратили в королевский дворец, построенный в соответствии с пифагорейскими принципами геометрической гармонии, сады оформляли более симметрично. В отличие от них, в Константинополе сады должны были символизировать щедрость Аллаха и разнообразие его творений. Поэтому здесь вперемешку росли фрукты и овощи, цветы, травы и деревья. В лирических строфах – газелях – Божье творение нередко называли одним прекрасным садом, частью всеобъемлющего, несущего гармонию переживания. Было много упоминаний о длинногорлых лютнях, поющих на языке сердца, о небесных садах, о молочных реках и медовых ручьях. Даже музыку, которую здесь играли, считали религиозным опытом. А до тех, кто пребывал за пределами императорской столицы, Стамбула, нередко с ветром доносились обрывки мелодий из городских садов, стихи об угольно-черных глазах и куполе небес.

Стамбульские сады представляли собой не просто милые упорядоченные насаждения, а материальные свидетельства гармоничной справедливости и великолепия османской династии. Городские сады должны были олицетворять императоров, которые, в свою очередь, символизировали божественный порядок. Для новых жителей Константинополя, мусульман, сады являли собой как божественное, так и земное могущество.

Хоть сады и были проявлением мистического, в них все-таки можно было и повеселиться. Мехмед задумал садовый комплекс для своего Нового императорского дворца именно с тем, чтобы нести «красоту и удовольствие, счастье и радость». Впоследствии появились легенды о том, что в глубокие пруды в дворцовом комплексе Топкапы ради забавы императоров бросали карликов. Западные гости рассказывали, как во время выходов в сад султан, растянувшись, словно баклан, грелся на солнышке, а однажды велел своим женам раздеться и зайти в воду, чтобы потом их героически спасли.