Сейчас продолжаются исследования, и, судя по их результатам, женщины появлялись на улицах города гораздо чаще, чем можно было бы предположить – они набирали воду в фонтанах, сажали цветы, торговали вразнос. Как правило, женщины и девушки всегда бывали на улицах во время всяческих торжеств: начиная с отплытия османского флота на войну и заканчивая монаршими свадьбами и рождением наследников. Более того, на общественные мероприятия приходило столь много женщин, что в 1574 г. им на государственном уровне запретили встречать иранского посланника, чтобы не привлекать к себе нежелательного внимания{693}.

Если к османской культуре применить сложившийся тысячелетия назад стереотип (он берет начало в словах Геродота о египетских женщинах и уверенности европейцев в том, что в других культурах женщинам позволяется верховодить), то в нем, пожалуй, найдется крупица правды. Католический священник Соломон Швайгер, путешествуя в XVI в. по Анатолии и собирая сведения для перевода Корана, отмечал: «Турки правят всем миром, а турками правят их жены. Ни в одной другой стране женщинам не позволяется столь многого»{694}. В османском Стамбуле все было, как в эпоху зарождения ислама, когда женщины участвовали как в религиозных отправлениях, так и в социальной жизни – они могли читать проповеди и учить в мечетях от Иерусалима до Каира.

Торговля также стала частью религиозной жизни. Перед рабочим днем торговцы молились за султана, за янычар и за своих товарищей в дороге, а потом в течение дня омывались в городских фонтанах. Одним из самых оживленных кварталов завоеванного города стал Большой базар, построенный в 1456–1461 гг. Мехмедом II. Здесь около 4000 лавок, раскинувшихся от Бедестана (ныне – Старого рынка). На доходы, что приносил Бедестан, содержали мечеть Айя-София. У мечетей поменьше были свои бедестаны – доходы от них шли на деятельность самой мечети, а также ее имареты (бесплатные столовые) и медресе (школы). Вся территория от Базара и до Эдирне превратилась в центр торговли. В 1517 г. (922–923 гг. по исламскому календарю) был захвачен Каир, а значит, мастера-ремесленники, чьи семьи многие поколения жили в этом городе благодаря политической стабильности мамлюков, толпами потянулись в Стамбул торговать своими изделиями. Доход Айя-Софии, среди прочего, приносила и выдача разрешений на производство бузы. Приезжие английские моряки тут же исказили название пива «буза», превратив его в слово «booze» (выпивка).

Многие изменения, произошедшие в ходе превращения Константинополя в Костантинийю, были весьма органичны. Однако кое-что намеренно рушили. Церковь Святых Апостолов, которую с такими амбициозными замыслами строил Константин и где стоит его надгробие, а также надгробия многих его преемников, сначала отдали греческой патриархии. Но в 1461–1462 гг. ее снесли, чтобы на ее месте появилась мечеть Фатих – она, в свою очередь, рухнула во время землетрясения 1766 г. Другие церкви города превратили в мечети, а в церкви Святого Мира – с немалой долей иронии – разместился арсенал дворца Топкапы{695}. Хранимое здесь оружие в итоге составило основу коллекции Военного музея Стамбула.