Однако в этом городе эпохи Возрождения была и своя изюминка. Не забывая о традициях кочевников и мусульман, а также о том, что в памяти этих жителей пустыни отдохновение связано с наступлением ночи, большая часть массовых мероприятий в исламском Константинополе отныне происходила после захода солнца. Мусульмане, которые могли себе это позволить, брали нескольких жен, поэтому свадьбы были не таким уж важным событием. Эту самую пышную византийскую традицию затмили торжества в честь обрезания сыновей султана.

Эскизы моста через Золотой Рог. Леонардо да Винчи. Примерно 1502 г.

И эти ночные мероприятия были весьма любопытными. Один французский путешественник описывал продолжавшиеся 52 дня торжества по поводу обрезания будущего Мехмеда III, сына Мурада III, так: «Эти полуночные забавы проходили с поджиганием крепостей, коней, слонов и других рукотворных существ»… Стамбульцы обожали порох – благодаря ему османы брали один город за другим. И вот городские изобретатели по максимуму пользовались пиротехническими средствами. Изготавливали фейерверки, которые, разрываясь, напоминали церкви, единорогов и города, – в этом помогал английский пленник, Эдвард Уэбб. По городу на платформах провозили колоссальные nahils (декоративные деревья из проволоки, воска, драгоценных камней, зеркал и цветов – они символизировали плодовитость и мужскую силу). В Стамбуле представления с фейерверками ставили как на суше, так и на воде. Во время некоторых праздничных мероприятий танцоры и музыканты выступали на освещенных фонарями плотах, а горожане, чтобы посмотреть, толпились у воды. Давка была такая, что невозможно было грести. А значит, несчастные случаи были неизбежны.

Дневные представления производили не меньшее впечатление. На пятничную молитву Селим II отправлялся весь в драгоценных каменьях – от тюрбана до стремян. Впоследствии дорожку, по которой шествовал султан, стали засыпать белым песком. В 1582 г. Мурад III устроил дорогостоящие, продолжавшиеся два месяца празднества в честь обрезания своего сына – якобы в ответ на торжества Екатерины Медичи. Получив такой шанс для международной пропаганды, он бросил на это все силы. Чужестранцы и с Востока, и с Запада во все глаза смотрели театрализованные представления на древнем византийском ипподроме, где невольники проносили платформы с причудливыми изображениями trompe l’oeil – обманкой, оптической иллюзией. Горы взрывались. Обитатели сумасшедших домов шествовали в золотых цепях, а женщины из гарема раздавали всякую всячину из сахара. Когда принцы проезжали по городу, под ноги их коням подстилали полотно изящной работы, сверкающее серебром и золотом. По слухам, когда наследник направлялся ко дворцу Ибрагим-паши, его лошади, ударяя подковами о бесценные ткани, оставляли «сотни звезд и полумесяцев на поверхности прекраснейшей Dibas (ткани), словно сами Небеса воздавали хвалу этим атласным покровам».