В мировых замыслах Селима I, одетого в легкие одежды и устремлявшего свой взор поверх вод Мраморного моря к просторам своей новой гигантской империи, можно было не сомневаться. В 1519 г. он писал:

К концу правления Селима I, в 1520 г., всего через восемь лет после того, как он ворвался в город и установил там самый прочный в Европе халифат, под властью Стамбула (который к тому времени стал вдвое больше Лондона) было около 15 миллионов человек, проживающих на площади более миллиарда акров{691}. В середине XVI в. фламандский дипломат Ожье Гислен де Бусбек (тот самый, что привез на Среднешотландскую низменность тюльпаны) заявлял, что отныне Стамбулу суждено стать центром мира.

В отличие от византийцев с их греко-римскими традициями, в турецко-османской культуре не было ключевого понятия polis, т. е. города-государства, представляющего собой политическое и эмоциональное сердце державы. Город, подобный Стамбулу, по сути являлся лишь очередным пристанищем Аллаха. Средневековые мусульмане видели существенные отличия лишь между городом (аль-мадина) и пустыней (аль-бадийя){692}. Из-за особенностей рельефа Константинополь уже давно казался вереницей поселков, а из-за религиозных убеждений османов эта тенденция только усугубилась. Возникающие в каждом отдельном районе религиозно-духовные общества, которые располагались в тех самых обителях tekke или zaviye и в каждой из которых был свой духовный лидер, или seyh, способствовали духовному общению, в них беседовали о науке, музыке и литературе. Вся энергия города распределялась по отдельным кварталам, mahalle, в каждом из которых была своя мечеть. Над mahalle была выстроена жесткая структура государственного и правительственного контроля, а на вершине этой структуры восседал султан. Визирей, незаменимых помощников султана, призывали строить собственные мечети. Город разделили на 13 районов – и все, за исключением одного, были названы по имени мечети, вокруг которой он был образован. В приоритете теперь оказались права на личную жизнь и уважение к личному пространству, что было очень важным для кочевых народов и свято почиталось в мусульманских городах. По всей Костантинийи дома перестраивали так, чтобы в них были дворы и сады, где женщины могли находиться не прикрываясь.

По исламским законам женщины обладали правом собственности на движимое и недвижимое имущество. Нередко эти деловые домохозяйки через посредников (ведь в Османской империи не приветствовалось, чтобы мусульманки выходили из дома) руководили продажами, сдачей в аренду, наследственными делами, а также строительством и вложениями в недвижимость.