Но османам не сиделось в Костантинийе. Подпольная организация греков – «Филикий Этерѝя», «Общество друзей» – затевала смуту. Штаб этого тайного общества (основанного в 1814 г. в Одессе), вдохновленный масонами и итальянским революционным движением карбонариев, потихоньку переехал в османскую столицу. Среди выдающихся членов общества были греки-фанариоты, представители тех самых знатных семей, которые с XVI в. приобрели в Костантинийе огромное влияние в качестве драгоманов.

«Филики Этерия» призывала греков к восстанию против османских правителей. В середине 1821 г. на Пелопоннесе произошло кровопролитие, которое тут же перекинулось в находящиеся под властью османов центры. Началась Греческая война за независимость, конфликт, которым воспользовались внешние силы. В Коринфе перебили всех мусульман, хотя Британия предложила им безопасный коридор. И с той, и с другой стороны случались зверства: английский посол в Стамбуле, виконт Стрэнгфорд докладывал, что на рынке возами продавали отрезанные уши и носы христиан. 22 апреля, на Пасху, у Орта-капы, главных ворот патриархии, разделались с греческим патриархом, хоть он и уверял османские власти, что его паства хранит верность султану. С тех самых пор вход всегда красили в черный цвет.

Мусульмане и евреи города поддерживали между собой сравнительно неплохие отношения, однако османы сыграли на вражде между евреями и христианами. В 1821 г. великий визирь, Бендерли Али-паша, именно евреям приказал сбросить тело греческого патриарха в море. Выяснилось, что были отрублены головы и ряда других знатных горожан. Христианское население города обратило свой гнев на еврейские кварталы, и в ходе мстительной расправы, по слухам, пострадали 5000 евреев.

Казнили огромное число драгоманов-фанариотов, которые 300 лет поддерживали на плаву международные отношения в Стамбуле и которых ошибочно заподозрили в участии в перевороте, организованном «Филики Этерия». Кровавый хаос поглотил всех: от иностранных послов до поставщиков продовольствия для дворцовых кухонь.

Через пару лет султан и великий визирь признали, что, как оказалось, не осталось ни единого человека, который мог бы перевести с иностранного и на иностранный язык документы или сообщения. А в будущем Королевстве Греция войска мятежников тем временем, собирались с силами. Байрон, который теперь сочувствовал не османам, а, скорее, грекам, рассуждал: «Да полно, старик! Нам бы всего 100 000 фунтов стерлингов, и мы были бы уже на полпути к Константинополю»{849}. И вот османские властители со своими чиновниками, перебив тех, кто был у них под рукой – активных участников международной жизни, драгоманов, – одним махом отрезали себя от всего мира, центром которого они были прежде.