— Замаруд! — воскликнула Хамида. — Ну еще бы, после того, что она высказала им всем прямо в лицо… Она жива?
— Не знаю. Одни говорят, что нет. Другие — что ее успели прикрыть охранники. Сам я не видел. Давайте садитесь в машину, нам лучше поскорее убраться отсюда, — хмуро добавил водитель.
Глава 45 РАХИМА
Глава 45
РАХИМА
Когда Абдул Халик услышал о взрыве, он велел Маруфу и Хасану забрать нас и возвращаться в деревню. Покушение на Замаруд напугало меня. Бадрия была в ужасе. Мы не выходили из нашей комнаты в отеле, боясь, что и другие женщины-парламентарии могут стать мишенью. Все сведения поступали к нам от наших охранников и служащих отеля.
Сведения были самые противоречивые. Замаруд мертва. Замаруд жива, но потеряла ногу. Замаруд осталась невредима, но трое детей, оказавшихся в момент взрыва рядом с ее машиной, убиты. Это дело рук Талибана. Полевых командиров. Американцев.
Я не знала, чему верить. Бадрия верила каждой новой истории, пока на смену ей не приходила новая. Голова у меня шла кругом. Я подолгу молилась о Замаруд.
Когда наши охранники пришли и сообщили, что машина готова и мы можем ехать домой, я вздохнула с облегчением и обрадовалась, что скоро увижу сына. Я соскучилась по Джахангиру, мне хотелось поскорее обнять его. Открыв сумку, я убедилась, что ручка и несколько листов бумаги, которые дала мне миссис Франклин, на месте. Представив, с каким удовольствием Джахангир будет царапать на них свои каракули, я расплылась в улыбке.
Едва переступив порог дома, я прямиком направилась на половину Джамили. Услышав мой голос, Джахангир бросил рассыпанные по полу камушки, из которых он пытался сложить пирамидку, вскочил и заспешил мне навстречу, неловко переваливаясь на нетвердых пока еще ножках. Глаза мальчика сияли.
Джахангир сразу же попытался вовлечь меня в игру с камушками. Я и сама все еще была недалека от того времени, когда игра в марблс казалась мне самым захватывающим занятием. Но Абдул Халик ждал к обеду каких-то важных гостей. Уже забили десяток кур, и мне велено было ощипать их.
— Прости меня, малыш, — я обняла сына, — позже обязательно поиграем, а сейчас мне надо заняться делами.
В глубине души я надеялась, что моя работа в Кабуле каким-то образом повлияет на отношение ко мне дома. Однако Гулалай-биби постаралась, чтобы мои надежды рассеялись как дым.
— Кабул остался там, где был, а ты снова здесь, — заявила она, как только увидела меня. — И помни, кто следит за порядком в этом доме. Тут тебе не заседания парламента. И голосований у нас тоже нет. Ид и умойся. У тебя неопрятный вид. Какой позор!