Платье, муж, свекровь… Как бы мне хотелось вышвырнуть все это из своей жизни!

Глава 46 ШЕКИБА

Глава 46

ШЕКИБА

Когда Шекиба была совсем маленькой, она слышала о женщине из соседней деревни, которую приговорили к забиванию камнями. В деревне Шекибы только и разговоров было, что об этой казни.

Женщину закопали в землю по самые плечи. Вокруг собралась толпа зевак. Когда подошло время начинать, отец первым бросил в нее камень и угодил прямо в висок. Затем к нему присоединились остальные мужчины. Избиение продолжалось до тех пор, пока несчастная не испустила дух, смертью искупив свой грех.

Еще раз Шекиба выслушала эту историю много лет спустя, в пересказе одной из своих теток. Девушка слушала, раскрыв от ужаса рот, а рука, перебиравшая рис, так дрожала, что зерна то и дело падали мимо миски. Когда жена дяди окончила рассказ, пол кухни был щедро усеян зернышками риса.

— А что она сделала? — спросила Шекиба.

Бывшие на кухне женщины дружно повернулись к ней. Они часто забывали, что в углу их кухни живет сирота-племянница.

Шагул-биби, прищурив глаза, смотрела на рассыпанный по полу рис.

— Она разрушила жизнь своего отца и не принесла родным ничего, кроме горя, — сказала старуха, переводя взгляд на внучку. — Еще одна беспутная дочь, позор семьи! Эй, смотри, что ты натворила, криворукая!

Сангсар. По спине Шекибы пробежал холодок. Взглянув на Бинафшу, она представила ее, по плечи закопанную в землю, и летящий ей в голову град камней. Шекиба снова содрогнулась.

Узницы почти не разговаривали. В комнате висела тяжкая тишина, иногда нарушаемая урчанием двух голодных желудков.

Так прошло два дня. Ни еды, ни воды им не приносили. Дверь оставалась закрытой, никто не заходил к ним, хотя Шекиба видела сквозь щели, что мимо их каморки иногда проходят люди. Некоторые останавливались, видимо, прислушиваясь к тому, что происходит внутри, а затем шли дальше. Также Шекиба различала характерную поступь солдат в армейских ботинках. Значит, снаружи была выставлена охрана.

На третий день дверь распахнулась. На пороге стоял офицер. Он окинул взглядом лежащих на полу женщин. Шекиба приподняла голову. Бинафша даже не шелохнулась, так и осталась лежать в углу, свернувшись калачиком.

— Смотритель! Бинафша-ханум! — позвал офицер.

Шекиба, с трудом разогнув спину, поднялась на ноги и, как могла, стряхнула пыль с одежды.

— Оскорбление, нанесенное вами эмиру, велико и непростительно. Завтра в полдень вы будете казнены. Обе.

Шекиба ахнула, не веря собственным ушам.