– Я считаю, ты очень классно получился, – сказал папа, – со шпагой, в образе.

Я уже рассказывал ему о постановке, когда пребывал в благородной эйфории после ночной вечеринки. Мы стояли у раковины – я мыл посуду, отец вытирал; если не видеть лиц, общаться всегда было проще, и я уже подумывал, что идеально было бы сидеть в разных комнатах. И перекрикиваться через дверь.

– Бенволио.

– Кто-кто?

– Парень по имени Бенволио. Друг Ромео. – Я скосил глаза: отец запрокинул голову, пришел в замешательство, но развеселился.

– Откуда вдруг такая тяга к сцене?

– Не знаю. Просто подумал, это будет… ну, прикольно.

– И как? Прикольно?

– Ага. Там хорошие ребята.

– Повтори, кого ты там играешь?

– Бенволио!

Он пробормотал это имя себе под нос, как будто припоминал забытого одноклассника.

– Большая роль?

– Ну, не титульная.

– Как-как?

– Довольно большая.

– То есть… со словами?

– Слов полно. Есть даже пара монологов.

– Значит… мне придется идти?

Я засмеялся: