Но прошло ещё несколько дней, а Иоганна так и не посетила аббатство, отчасти потому что сомневалась, что монахиням известна какая-то информация. Откуда им знать? Если Лотта была жива, она пришла бы на Гетрайдегассе или, если по какой-то причине вернулась бы именно в монастырь, из аббатства пришло бы оповещение.

К тому же у них было слишком много дел – заполнять документы, встречаться с администраторами, стоять в очереди за пайками. Жизнь медленно становилась похожа на ту, какой была до войны, пусть даже Австрию разделили на две части, Красная армия взяла под контроль Вену, а британцы и американцы – западную часть страны.

Лишь через неделю сёстры отправились на Ноннбергштиге. Был прекрасный летний день, по ярко-синему небу плыли пушистые, похожие на клочки хлопка облака, воздух был тёплым и сонным. В такой день, подумала Иоганна, хорошо гулять по Зальцаху или пить кофе меланж в придорожном кафе, наслаждаясь солнечными лучами. Но они стояли у старой обшарпанной двери аббатства и ждали новостей.

Молодая, улыбчивая монахиня, которая открыла им дверь и велела ждать у сторожки привратника, была незнакома им обеим.

– С вами готова встретиться сама настоятельница, – сказала она, вернувшись, и сёстры переглянулись с внезапным волнением.

Когда они вошли в кабинет настоятельницы, она поднялась им навстречу и приветливо улыбнулась, хотя её взгляд был серьёзным. Она почти не изменилась – может быть, чуть постарела, но выглядела всё такой же безмятежной.

– У меня нет новостей о сестре Марии Иосиф, – без лишних слов сказала она, – то есть Лотте Эдер. Но… – Она осеклась, и Биргит нетерпеливо выступила вперёд.

– Но что?

– Недавно в монастырь подбросили ребёнка. Совсем крошечную девочку, на вид ей всего несколько недель, хотя я не особенно разбираюсь в младенцах. – Она вновь улыбнулась, но её глаза были полны печали. – Она лежала в деревянном ящике, была прикрыта одеялом. Но в нём лежала веточка эдельвейса, сплетённая из шерстяных ниток.

Биргит вскрикнула. Настоятельница открыла ящик и вынула из него сплетённый цветок.

– Вот, узнаёте?

– Его сплела Лотта, – сказала Биргит. Её голос звучал странно отстраненно, когда она с недоверием смотрела на потёртый, испачканный клочок шерсти. – В Равенсбрюке. И она была… она ждала ребенка. Это была не её вина…

– Я и не собираюсь её осуждать, – сказала настоятельница. – Вы думаете, это ребёнок вашей сестры?

– Это… наверное, да… но почему… почему она не пришла на Гетрайдегассе?

Повисла тишина, и все осознавали страшную правду.

– Значит, она погибла, – глухо прошептала Биргит. – И кто-то другой принес сюда ребёнка. Видимо, она его попросила.