Вернувшись однажды вечером, он завязал уголки простыней и упаковал то немногое, что у нас было: керосиновую лампу, два круглых жестяных контейнера с полосками сушеного сладкого картофеля и пустую бутылку из-под виски, которую мы наполнили кипяченой водой. Он бросил сверток мне на колени. Все было упаковано. Маленькая Звезда одета. На рассвете следующего дня в переулок должен был приехать рикша и отвезти нас на пристань.

* * *

Я провела ужасную ночь. Мне снилось, как Эрнест играет на фортепиано – ритмично, энергично и настолько отчетливо, словно это происходило наяву. Боже, только он мог так играть джаз, только он знал, что значит для меня музыка. Но потом все изменилось. Звуки его легато покатились, словно поток слез, и это нельзя было ни с чем спутать – это была прощальная песня. Я проснулась вся в поту еще до рассвета. Маленькая Звезда все еще спала, но, к моему удивлению, музыка по-прежнему звучала. Дрожа и кашляя, я вышла во двор, в темный переулок, затем на улицу и последовала за звуками фортепиано. В последний раз.

Каждый шаг болью впивался в мою голову и вызывал острые спазмы в животе. Я продолжала идти, высматривая Эрнеста, сидящего за инструментом. Но мои мысли путались, зрение было затуманенным. Казалось, я видела тени мусорщиков, ранним утром собирающих мусор, рикш, толпящихся у столбов, и мужчин с фонариками, режущих шины припаркованного двухэтажного автобуса.

Музыка все еще витала в воздухе, слабая, как тень в тумане, как лист в бурю, и теперь она была знакомой, энергичной, совсем как в старые времена. Меня охватил восторг. Эрнест, скорее всего, был где-то поблизости. Я знала это, потому что музыка становилась все громче. И громче. И громче.

И внезапно тени на улице растворились – рикши, люди с фонариками, мусорщики. Я застыла. То, что я услышала, было не звуком фортепиано, это была сирена.

А на краю черного неба, где только начал пробиваться рассвет, эскадрилья бомбардировщиков, словно летучие мыши, пронеслась сквозь слой бледных облаков и устремилась к реке Хуанпу, к зданиям в стиле ар-деко, таможне и высоткам на набережной. Американские В-29. Ин не солгал – нам нужно было покинуть Шанхай. Мне нужно было разбудить Маленькую Звезду, пока не стало слишком поздно. Но только я собралась повернуть назад, летучие мыши с ревом пронеслись над высотками и повернули на север.

Вой сирены стал пронзительнее. Он доносился с севера, с японской военной базы.

Меня охватила паника. Все-таки Ин солгал. Американские самолеты не собирались бомбить нас в Шанхае, они нацелились на район Хункоу, где находился Эрнест.