Шесть-Тридцать хотел сказать «внутрь» и объяснить, что он, как и этот человек в синей форме, отвечает за безопасность. Но поскольку объяснения исключались, он решил разыграть сценку – для телевидения самое то.

– Ох ты, – выдохнул человек, когда Шесть-Тридцать очень убедительно превратился в неподвижную шерстяную кучу. – Держись, друг, сейчас кого-нибудь на помощь приведу!

Он забарабанил в дверь, ему открыли; тогда он подхватил пса на руки, чтобы занести в хорошо вентилируемое здание. Через минуту Шесть-Тридцать уже лакал воду из миски, которой имела право пользоваться только Элизабет, когда смешивала продукты по своим рецептам.

Что угодно можно говорить о представителях человеческого рода, но предрасположенность к доброте, как считал Шесть-Тридцать, ставила их на порядок выше других видов.

– Шесть-Тридцать!

Элизабет!

Он бросился к ней с такой скоростью, о которой не могла бы и помыслить ни одна собака, реально словившая солнечный удар.

– Какого… – начал человек в синей форме при виде этого чудесного исцеления.

– Как ты сюда попал, Шесть-Тридцать? – спрашивала Элизабет, обхватывая его руками. – Как ты меня нашел? Это моя собака, Сеймур, – сообщила она человеку в синей форме, – Шесть-Тридцать.

– На самом деле пять тридцать, мэм, а жара не спадает. Песик-то ваш вроде как гикнулся, вот я его сюда и приволок.

– Спасибо вам, Сеймур, – растаяла она. – Я ваша должница. Вероятно, он всю дорогу бежал, – удивленно предположила Элизабет, – а тут ни много ни мало – девять миль.

– А разве он не мог с дочуркой вашей приехать, – предположил Сеймур, – и с бабушкой, на «крайслере»? Как пару месяцев назад.

– Постойте! – резко оборвала его Элизабет. – Как это?

– Я могу объяснить. – Уолтер выставил вперед руки, словно готовясь отразить возможное нападение.

Элизабет давно поставила условие, чтобы Мадлен никогда не появлялась в студии. Почему так, Уолтер не знал. Аманда – та постоянно здесь крутилась. Но когда Элизабет поднимала эту тему, он согласно кивал, хотя о причинах не догадывался, да и заморачиваться не хотел.

– В школе задание такое было, – солгал он, – «Один день на работе с мамой или папой».

Он и сам не знал, зачем вдруг начал придумывать алиби для Гарриет Слоун, просто ему показалось, что так будет правильно.