– Какие-то проблемы? – спросила Элизабет.

Ее выдала интонация. Собеседница отбросила сомнения.

– Ох, – выдохнула она. – Это действительно вы. Прошу прощения, мисс Зотт. Я ваша фанатка. Для меня большая честь вас обслужить. Ожидайте, пожалуйста, соединения.

– Зотт, – спустя мгновение прозвучал другой голос. Явилась – не запылилась!

– Ну здравствуй, Фраск, – ответила Элизабет. – Возглавляешь в Гастингсе отдел кадров? А Уэйкли знает, что ты увлекаешься телефонными розыгрышами?

– Зотт, три пункта, – затараторила Фраск. – Во-первых: статья – блеск. Всегда знала, что ты еще будешь мелькать на обложках, но чтобы в таком издании? Гениально. Желаешь подобраться к хору – иди туда, где молятся хористы.

– Что-что?

– Во-вторых: экономка у тебя – что надо…

– Гарриет – не экономка…

– Стоило мне сказать, что я звоню из Гастингса, как она послала меня куда подальше. Даже настроение мне подняла.

– Фраск…

– В-третьих: мне надо как можно скорее тебя увидеть: скажем, сегодня, где-то через час, если получится. Помнишь того богатея-инвестора? Он вернулся.

– Фраск… – вздохнула Элизабет. – Ты знаешь, я и сама люблю пошутить, но…

Фраск рассмеялась:

– Пошутить? Какие могут быть шутки? Нет, Зотт, слушай меня внимательно. Я вернулась в Гастингс, причем на самый верх, честное слово. Этот твой инвестор увидел письмо, которое я написала в «Лайф», и тут же со мной связался. Подробности лично, сейчас некогда. Я тут навожу порядок. Господи, обожаю разгребать завалы! Ну ты едешь или нет? Да, и еще. Сама не верю, что обращаюсь к тебе с такой просьбой, но ты не могла бы захватить с собой этого чертова кобеля? Инвестор жаждет с ним познакомиться.

Когда Гарриет вошла в адвокатскую контору «Хэнсон энд Хэнсон», у нее затряслись руки. Тридцать лет кряду, приходя на исповедь к своему духовнику, она жаловалась, что муж пьет, сквернословит и не посещает мессу, что обращается с нею как со своей личной рабыней, да еще и обзывается. И духовник тридцать лет кряду кивал, а потом втолковывал, что многое зависит от нее самой. Можно, к примеру, молиться о том, чтобы получше выполнять супружеские обязанности, или хорошенько приглядеться к себе, чтобы понять, чем она огорчает мужа, или уделять больше внимания своему внешнему виду.

Следуя его советам, она подписалась на женские журналы – это же библия самосовершенствования, на все случаи жизни. Впрочем, каким бы советам она ни следовала, ее отношения с мужем не налаживались. Более того, порой от этих советов становилось только хуже: вот, например, сделала она химическую завивку, «чтобы, – как говорилось в журнале, – его заинтриговать», так вместо этого мистер Слоун без умолку брюзжал, что от нее воняет. В конце концов, с появлением в ее жизни Элизабет Зотт она поняла, что новая одежда или другая прическа ей ни к чему. А требуется ей, скорее всего, нечто совсем другое: карьера. В журнальном бизнесе.