А Гарриет пролепетала:

– Пока не завершится мой развод.

Тут Уолтер взял за руку Элизабет, и та от неожиданности вскрикнула, чем растревожила Шесть-Тридцать, который задергался и несколько раз кряду навалился на кнопку гудка, перебудив Мадлен, Аманду, а также всех соседей, которые, на свою беду, легли спать пораньше.

Элизабет приросла к порогу.

– Я понятия не имела, – повторяла она. – Проворонила главное? Я слепа?

Гарриет и Уолтер смотрели друг на друга, словно подтверждая: ну как бы да.

– Скоро мы тебе все расскажем, – пообещал Уолтер. – Но что тебя сюда привело? Сейчас девять вечера. – (Элизабет заехала без приглашения, чего никогда прежде не бывало.) – Что стряслось?

– Все нормально, – ответила Элизабет. – Только теперь мне стыдно сказать, по какой причине я сюда нагрянула. У вас такие позитивные вести, а у меня…

– Что? Что?!

– На самом деле, – продолжала она, с ходу корректируя свой ответ, – у меня тоже позитивные.

Уолтер нетерпеливо замахал руками: дескать, не томи.

– Я решила уйти из программы.

– Что?! – Уолтер чуть не задохнулся.

– Прямо завтра, – добавила она.

– Быть не может! – вырвалось у Гарриет.

– Я ухожу, – повторила она.

По ее тону сразу стало ясно, что это решение, хоть и скоропалительное, не подлежит пересмотру. Переговоры не имели смысла: напрасно было бы поднимать тривиальные вопросы контактов, упущенной выгоды, грядущей пустоты и неустроенности. Ее решение было окончательным, и от этого Уолтер пустил слезу.

Гарриет тоже узнала этот тон и с той напускной гордостью, какую изображает мать, услышав, что ее единственное чадо решило посвятить свою жизнь весьма неприбыльному делу, тоже расплакалась. Элизабет, раскинув руки, привлекла обоих к себе.

– «Ужин в шесть» я вела с удовлетворением и радостью, – продолжала Элизабет, неотрывно глядя в камеру, – но я решила вернуться в мир науки. Хочу воспользоваться случаем, чтобы поблагодарить вас не только за присутствие у телеэкранов, – она заговорила громче, перекрывая рокот в студии, – но и за вашу дружбу. Общими усилиями мы многого добились за эти два года. Сотворили – даже не верится – сотни ужинов. Но ужины, милые дамы, – это не главное наше достижение. Мы также творили историю.