— Наверное, я пытаюсь сказать, что ты мне кое-кого напоминаешь.

Анна приподнимается на локте:

— Кого?

— Меня.

Когда живешь со своим супругом столько лет, он становится для тебя вынутой из бардачка дорожной картой с закрученными углами и протертыми до дыр сгибами. Ты можешь проложить на ней маршрут по памяти, настолько хорошо он известен, и именно поэтому берешь ее с собой во все поездки. Тем не менее в один прекрасный день, когда меньше всего этого ожидаешь, ты открываешь глаза и не видишь знакомого съезда с шоссе, а вместо него появляется видовая точка, которой раньше не было, тогда ты останавливаешься и удивленно размышляешь: это новый ориентир на пути или до сих пор ты просто ездила мимо и не замечала его?

Брайан лежит рядом со мной в постели. Он молчит, но рука его покоится в долине, образованной изгибом моей шеи. Потом он целует меня, долго, со сладкой горечью. Этого я ожидала, но не того, что случилось дальше — он прикусил мне губу, да так сильно, что я ощутила вкус крови.

— Ай! — тихо вскрикиваю я и пытаюсь засмеяться, превратив это в шутку.

Но Брайан не смеется и не извиняется, а вместо этого наклоняется ко мне и слизывает кровь.

Внутри у меня все подпрыгивает. Это Брайан, и это не Брайан. То и другое примечательно. Я провожу языком по ранке — гладкая медь. Раскрываюсь, как орхидея, превращаю свое тело в колыбель и чувствую на себе его дыхание — оно путешествует по моему горлу, по грудям. На миг Брайан прикладывает голову к моему животу, и, в отличие от того неожиданного укуса, теперь возникает знакомая сладкая боль — он совершал этот ритуал каждую ночь, когда я была беременна.

Потом Брайан снова начинает двигаться. Поднимается надо мной, как второе солнце, наполняя меня светом и теплом. Мы — эскиз к картине «Противоположности»: мягкость на фоне твердости, светлое на темном, отчаянное в паре со спокойным, и все же мы подходим друг другу, и я понимаю, что ни одному из нас не будет хорошо в одиночестве. Мы — лента Мёбиуса, два продолжающихся одно в другом тела, невероятное сплетение.

— Мы ее потеряем, — шепчу я, сама не зная, о ком говорю — о Кейт или об Анне.

Брайан запечатывает мне рот своими губами:

— Молчи.

Больше мы не разговариваем. Это самое безопасное.

Среда

Среда

Джулия

Джулия