— Скажите, почему вы так поступили? — прохрипел он.
«Почему я предупредила Эйнсли», — догадалась Гретхен.
— Лена была моей подругой.
Рид молча опустил голову.
— Она оставила мне записку.
Медленно, демонстрируя каждое движение, Гретхен опустила руку в карман пиджака:
— Хотите, я прочту ее?
Рид впился глазами в клочок бумаги. Резко кивнул.
Расправив записку, Гретхен прочла слова, которые успела выучить наизусть:
— «Прошу тебя, позволь ему совершить это. Ибо я не в силах».
Рид застонал — слабо, глухо, и Гретхен внимательно посмотрела на него.
— На что у нее не хватило сил? — спросила она, заранее предугадывая ответ.
— На меня, — ясно и четко ответил Рид. — Это я… Виола не убивала Клэр. Убил я.
— Мы оба знаем, что это неправда, — усмехнулась Гретхен, не отводя взгляда от Рида.
Рука с пистолетом дернулась.
— Это признание, — заупрямился Рид. — Вам нечего мне возразить.
Гретхен задумалась. При желании, если бы она добивалась справедливости, она могла бы ему возразить. Но справедливость ее не интересовала, ее интересовала правда. Клэр Кент заслуживала смерти, но даже если бы и не заслуживала, то Гретхен не пролила бы над ней ни единой слезинки. Гретхен была не из тех людей, что скорбят по утраченной миром невинности.
И Лена прекрасно об этом знала.