То есть была настолько уверена, что позвонила Эйнсли. Воспоминания о первой встрече с Виолой прочно засели у нее в памяти и, соединившись с разрозненными подробностями этого головоломного дела, в нужный момент проклюнулись внезапным наитием.

— Себастиана я бы выпотрошила медленно… медленно…

— Старшего? Почему Себастиана, а не Майло?

Виола так и не ответила на вопрос, но во вторую встречу обмолвилась: «Я рассказала все, что тебе надо знать».

Круг подозреваемых сузился до Эйнсли и Себастиана Кентов. Но девочка ни разу не упомянула тетю, и Гретхен поставила на Себастиана.

Молчание затягивалось, и Рид неуютно переступил с ноги на ногу.

— И что теперь?

— Уговор есть уговор, — пожала плечами Гретхен, пряча записку Лены в карман. — Я держу свои обещания.

Рид обмяк, но тотчас вскинул голову, уставившись на что-то выше ее плеча, и поднял пистолет.

— Дело, конечно, ваше, — сказала Маркони, заходя в комнату и уверенной рукой направляя на Рида оружие, — но лично я никаких обещаний никому не давала.

62. Рид. Наши дни…

62. Рид. Наши дни…

«Детектив Лорен Маркони», — вспомнил Рид.

Именно так звали женщину, державшую его на прицеле. Видная женщина… Смахивает на итальянку. Невысокая, но крепенькая, привычная к оружию — выстрелит и не задумается.

Доктор Гретхен Уайт посторонилась, пропуская напарницу, и на лице ее промелькнули удивление и досада. По всей видимости, Маркони действовала на свой страх и риск, а не по заранее обговоренному с Гретхен плану, однако Риду от этого было ничуть не легче: на него навалилась всесокрушающая волна страха.

— Что вы слышали? — выкрикнул он, непроизвольно, изо всех сил, сжимая пистолет.

«Зачем, зачем он взял в руки оружие!»