На пути к созыву конференции в последний момент возникло еще одно препятствие: составленное британцами приглашение представляло, по словам Ф. И. Бруннова, «обвинительный акт» против России. Он пригрозил отказом от участия в форуме. В конце концов был составлен чисто формальный листок без ссылки на циркуляр и без упоминания об отказе держав принять его[640].

17 февраля 1872 года делегаты собрались в Лондоне под председательством графа Д. Грэнвилла. Палки в колеса его работе ставили непонятливые австрийцы, не желавшие смириться с тем, что игра проиграна. Они предложили создать в Синопе стоянку для военных кораблей западных держав. Когда идея провалилась, выдвинули другую – о постройке базы в устье Дуная, также не встретившую поддержки. Окончательный акт конференции отменял статьи Парижского договора, запрещавшие России и Турции содержать на Черном море военный флот, и подтвердил закрытие Босфора и Дарданелл для прохода боевых кораблей всех стран с оговоркой: Порта могла, в случае угрозы безопасности своим владениям, пропускать через Проливы военные суда дружественных и союзных государств. В протоколе первого заседания говорилось, что впредь всякое изменение условий Парижского трактата могло совершаться лишь с согласия всех его участников[641]. Обратной силы это решение не имело.

Самые тяжелые и представлявшиеся унизительными статьи постылого трактата перестали существовать. Британская печать изливала досаду. По словам газеты «Морнинг стар», «европейские державы с мечом, подвешенным над их головами, пошли на уступки России, которая с помощью пера достигла того, ради чего готова была применить силу. Она, и только она, может поздравить себя со счастливым результатом своей беспредельно дерзкой политики»[642].

* * *

Франко-прусская война встретила, и не случайно, живейший отклик в Румынии. Латинская сестра традиционно представлялась здесь светочем всего прекрасного, что существовало в мире, а в земной ипостаси в Париже проходила обучение и получала образование молодая поросль интеллектуальной элиты. Князь Карл успел разочаровать либеральную часть бомонда – типичный Гогенцоллерн, замшелый консерватор. В 1870 году экс-господарь А. И. Куза был избран в нижнюю палату, что свидетельствовало об отпущении ему грехов. Правительство выступило с декларацией о нейтралитете, но ввернуло в нее фразу о солидарности с Францией. Чрезвычайная легкость, с коей был свергнут Куза, подмывала на повторение переворота, на этот раз с Карлом. Пробудились республиканские симпатии, сеть заговора охватила Бухарест, Крайову, Плоешти, Бузэу, военный лагерь Фурчени. Его участники не в состоянии были представить, что Франция потерпит молниеносный разгром, когда сие свершилось, конспираторы присмирели, произошло лишь одно выступление в Плоешти. Отставной офицер А. Кандиану-Попеску с группой сторонников захватил здесь склад с оружием и телеграф, арестовал власти, объявил о свержении князя Карла с престола. Движение подавил майор, занимавшийся в городе призывом в армию, не понадобилось даже прибегать к услугам батальона, по приказу правительства переброшенного в Плоешти. Впоследствии суд оправдал и его, и еще 40 действительных или мнимых противников режима, посаженных было под арест. Вердикт суда свидетельствовал о царивших в стране настроениях[643]. Еще позже сам Кандиану подвизался в роли адъютанта принца Карла, что бросало тень на его принципиальность и силу его республиканских убеждений.