А в отечественной дипломатии обнаружилось различие во взглядах между A. M. Горчаковым и посланником в Стамбуле Н. П. Игнатьевым, возведенным в 1867 году в ранг посла. Министр опасался непродуманных шагов, глава военного ведомства Д. А. Милютин твердил о неготовности армии к войне, а Игнатьев верил, что объединенные славяно-греческие силы одолеют Порту. Подчиненные ему консулы деятельно способствовали выступлению, а сам он руководил работой офицеров-разведчиков по сбору информации о состоянии турецкой армии. В письмах родным Николай Павлович изъяснялся откровенно: «Инструкций мне не нужно. Путного и своевременного ответа никогда не дождешься от МИД». В семейных преданиях он запечатлелся таким: «Характер Игнатьева представлял причудливую смесь театрального блефа, грубоватой прямолинейности, взрывчатого славянского темперамента и политического коварства»[628].

Позицию отечественной дипломатии в отношении Балканского союза последовательной назвать нельзя. A. M. Горчаков сомневался в его успехе и советовал Михаилу Обреновичу не горячиться и не спешить. Видимо, не случайно в Сербии оказалась офицерская миссия, вынесшая самые неутешительные представления о состоянии вооруженных сил княжества, – ощущалась острая нехватка в командном составе, его собирались пополнить лицеистами, санитарная служба отсутствовала, роль госпиталей должны были играть монастыри, запаса продовольствия и фуража не существовало, в коннице – некомплект. Генерал Д. А. Милютин рекомендовал «охлаждать неразумные увлечения единоверцев». Но все же сербы получили немалый заем (300 тысяч дукатов) и приобрели новую партию оружия, которое было переправлено в Гамбург, и оттуда некая немецкая фирма, якобы без ведома Милютина и Горчакова, переправила его в Сербию.

Сроки выступления откладывались и откладывались, до схватки дело так и не дошло. Сербам повезло: Высокой Порте, занятой подавлением восстания на острове Крит (см. ниже), пришлось пойти на уступки. Габсбургская монархия, потерпев в 1866 году разгром в войне с Пруссией, выдворенная из Германского союза, залечивала раны и не могла себе позволить ввязываться в балканские дела. Когда ее посол в Стамбуле посоветовал великому везиру смириться с неизбежным и пойти навстречу сербским требованиям, последний воскликнул: «И ты, Брут!» – что свидетельствовало о знакомстве турка с античной историей.

Оставшись в одиночестве, Порта смирилась, вывела свои войска из четырех крепостей на сербской территории с оставлением в них тяжелого вооружения. В Сербии отпраздновали торжество народного дела. Михаил Обренович отправился в Стамбул, где его встретили с почетом. Но в следующем году он пал жертвой интриг и междоусобиц. Балканский союз тихо скончался. Обнаружившиеся между его участниками противоречия по территориальным вопросам стали в дальнейшем тем фактором, что превратил Балканы в «пороховой погреб Европы».