Луч надежды в дискуссионном беспросветье мелькнул в декабре 1876 года – в Константинополе собралась конференция послов, посвященная проведению реформ в восставших областях, и результаты ее выглядели впечатляюще: Босния, Герцеговина и Болгария, разделенная на две части, получали административную автономию, в них учреждались народные собрания с представительством мусульман, православных, а в Боснии и Герцеговине и католиков, вводилось местное самоуправление, предусматривалась деятельность судов по уголовным и гражданским делам, упразднялись откупа, провозглашалась свобода исповедания. Все это было согласовано на предварительных заседаниях, без участия османских уполномоченных.

Чем объяснялась податливость английских и австрийских делегатов на доводы Н. П. Игнатьева? И в Великобритании, и в Австро-Венгрии общественность далеко не единодушно выступала за сохранение в целости власти прогнившей Османской империи на Балканах. Холодный расчет побуждал к смене традиционного курса – представлялось неразумным бесконечно цепляться за тень былой могучей державы. Британия, мастерская мира, обладательница богатой казны, имеет все шансы утвердить свое прочное влияние в автономиях, образующихся на обломках Османской империи. Надо заботиться не о старом засохшем дереве, а о юных саженцах. Россия явно решилась выступить с мечом в руке. В Бессарабии концентрируется ударная армия. Повторять опыт 1828 года, когда оставшаяся без присмотра Россия разгромила турок, представлялось бессмысленным. В кабинете ее величества отсутствовало единство взглядов. Премьер-министр Б. Дизраэли, получивший титул графа Биконсфилда, возглавлял воинственную партию, глава Форин-офис граф Э. Дерби – миролюбивую. Он не был сторонником дарования восставшим провинциям автономных прав, странно было бы требовать этого от видного представителя партии тори, отказывавшей ирландцам в гомруле. Но глава знаменитой ланкаширской фамилии считал преступным развязывать на балканской почве новую Крымскую войну и выступал за урегулирование восточного вопроса на базе умеренных реформ. Он именовал повстанцев «варварским маленьким народом», недостойным автономии. Премьер Б. Дизраэли выражался решительнее: «Это ужасное герцеговинское дело можно было бы уладить в неделю, обладай турки должной энергией»[666]. Послу П. А. Шувалову он заявил, что боснийцы и герцеговинцы не к реформам стремятся, а к независимости, что в смысле конечной цели соответствовало действительности. Посол в Стамбуле сэр Генри Эллиот бестрепетно сообщал о «зверствах» повстанцев, призывал «не жалеть усилий» ради быстрейшего подавления движения и объявлял сведения о жестокостях карателей «чудовищно преувеличенными»[667].