В турецких водах бросила якоря сильная, в составе 10 броненосцев, британская эскадра, что было сочтено поддержкой жесткой позиции Высокой Порты. Однако при подавлении апрельского 1876 года восстания в Болгарии власти проявили такую «энергию», что британские сердца дрогнули. Башибузуки, славившиеся особой свирепостью турецкие вспомогательные войска, подавили восстание в духе своих традиций, вырезав население целых сел, сооружая пирамиды из отрубленных голов «бунтовщиков». Тысячами жертв заплатили болгары за попытку сбросить иноземное и иноверческое иго. Тем не менее Дизраэли долго и упорно отказывался верить поступавшим сведениям о жестокости расправ. Г. Эллиот настоял на посылке в Турцию броненосной эскадры. Берлинский меморандум вообще не был передан Высокой Порте – вручать его под жерлами пушек на судах ее величества не имело смысла. Газета «Тайме» писала 8 июня 1876 года: ни один житель Константинополя не взирает с ужасом на морских левиафанов, «они думают, что британский флот предвещает британский союз, который 20 лет тому назад привел к Крымской войне».

Однако помешать поступлению информации из Турции кабинет не мог. Первые сведения о том, что творилось, опубликовала либеральная газета «Дейли ньюс» 18 мая; в июне число сообщений увеличилось, в июле сведения о расправах заполонили страницы печати. В районы восстаний и бедствий выехали британские и американские журналисты и российский вице-консул в Филиппополе (Пловдиве) А. Н. Церетелев. Их отчет в виде брошюры появился в августе в Одессе. Мир ахнул. Британская общественность реагировала на эти ужасы быстрее законодателей. Р. Шэннон в своем исследовании насчитал 500 собраний, заседаний, митингов протеста. Каноник Лиддон выступил с гневной проповедью в лондонском соборе Святого Павла, солидарность с южными славянами выразили Ч. Дарвин, философ Г. Спенсер, поэты У. Моррис и Р. Браунинг[668]. В Форин-офис зачастили депутации – от Лиги помощи турецким христианам, дельцов Сити, объединения сельскохозяйственных рабочих и многие другие. Граф Дерби в сентябре-декабре получил 6 тысяч меморандумов, заявлений, деклараций, 44 тысячи женщин направили свой протест непосредственно королеве Виктории. Ирландцы связывали осуждение протурецкой политики правительства с собственным угнетенным положением, их ораторы говорили об английском гнете над Изумрудным островом[669].

10 и 17 июля в Палате общин прозвучали неприятные для кабинета запросы. По словам А. Манделлы, «факты так потрясающи, что английские газеты не в состоянии их описать». «У нас, – продолжал он, – великолепный флот в Безикской бухте, мы держим посла в Константинополе», и вынуждены питаться газетной информацией «о делах, позорящих человечество, являющихся одной из самых кровавых страниц в его истории»[670].