Сюжеты, представленные в мимансе, соответствовали его общему характеру: атаман воровской шайки, обдуряющий глупого стражника, посланного на его поимку; любовник, застигнутый неожиданным возвращением мужа и прячущийся в большом сундуке; нищий, внезапно получивший большое наследство; простой человек, неожиданно попавший в мир привидений; эпизоды, связанные с очень умным дрессированным псом, и т. д. и т. п. Некоторые действа представлялись на довольно высоком уровне, но обычно устроители не замахивались на значительные темы – именно такие больше всего нравились публике, переполнявший эти театры на открытом воздухе с утра и до захода солнца.

Пантомима: подлинное искусство. В те времена все единодушно полагали, что пантомима представляла собой более высокую степень искусства. В этом случае играл только один актер, который с помощью хора и большого оркестра из флейт и лир изображал на сцене целую историю только танцем и ритмичными движениями. Поистине великие pantomimus заслужили успех у самых утонченных аристократов Рима. Во времена правления Августа Пилад и Батилл[336] стали кумирами римских театралов, а Парис был одним из ближайших друзей Нерона.

Чем выше искусство пантомимы, тем меньше надо было произносить слов; распев хора – пока актер менял свои костюмы – давал зрителям достаточно времени и информации для понимания, какого персонажа он будет изображать. С виртуозным искусством он переходил от изображения одного персонажа к другому, не исключая и героев древнегреческих трагедий – только что был Агамемноном, затем становился Клитемнестрой и сразу за ней – Орестом. Он мог играть как мужские, так и женские роли, обрисовывать самые глубокие страсти и рассказать всю историю посредством того, что его поклонники называли «говорящими руками» и «красноречием танца».

Для самых изысканных интеллектуалов римлян громадным наслаждением было видеть игру великих актеров-мимов, воспроизводящих историю о том, как Ахилл, переодетый девушкой, был застигнут Улиссом, что привело к Троянской войне. Актер в этом представлении играл множество ролей – и все его воплощения были безупречны.

Однако далеко не все танцы оказывались столь невинны. Многие из самых непристойных историй из греко-римской мифологии были воплощены на сцене, и чем грубее они представлялись, тем все более громкими аплодисментами награждали их невзыскательные зрители. Тем не менее ведущие актеры пантомимы имели доступ в аристократические дома, получали крупные гонорары и числились среди самых обожаемых персонажей в Риме. Они, разумеется, старались держаться как можно дальше от двух своих самых вульгарных соперников – гонщиков на колесницах и гладиаторов.