Правительство, без сомнения, поощряло эту тенденцию: чем больше население думает только о соперничестве двух колесничих, тем меньше внимания оно будет уделять странным делам на Палатине. Тогда даже блестящие императоры устраивали весьма тщательно подготовленные представления для римлян в качестве законного вознаграждения населению города, который дал им право на императорский пурпур. После завоевания Дакии Траян ознаменовал свою победу, устроив состязания, которые продлились 132 дня, во время которых, как говорилось, были убиты 10 тыс. диких и домашних животных, за это время сражались 10 тыс. гладиаторов, хотя, возможно, большинству из них было позволено остаться в живых. И эти состязания шли такой непрерывной чередой, что в редкий из дней над Римом не проносился громовой рев толпы, свидетельствовавший о том, что победу в гонках одержал колесничий партии[331] «голубых» или «зеленых» или фаворит-гладиатор наконец вонзил свой трезубец в соперника.

Расходы крупных чиновников на общественные зрелища. Естественно, стоимость этих состязаний была огромна. Председательство и курирование этих мероприятий возлагались на магистратов, при этом основные почести и тяготы доставались обычно консулам и преторам[332]. Государство выделяло каждому чиновнику значительную сумму для оплаты зрелищ, но она была значительно меньше истинных расходов. Искушение сидеть в центральной ложе амфитеатра Флавиев или Большого цирка оказывалось столь велико, что магистрат готов был пожертвовать значительной долей своего состояния, чтобы только показаться там народу, заслужить его приветствие «Ave!» и поприсутствовать в рядах своих благородных соперников. Когда Адриан был претором, император Траян, будучи его родственником, выделил тому персонально 4 млн сестерциев (160 тыс. долларов) на оплату тех состязаний, которые требовало от него положение претора.

Наш знакомый Публий Кальв, не занимавший имперских постов, в течение длительного времени был избавлен от подобных расходов, но столь завидное положение закончилось в тот момент, когда он стал претором. За время пребывания на этом посту он приложил столько же сил для обеспечения поставок африканских леопардов через своего друга, бывшего легатом в Нумидии, и для организации весьма желательных гонок колесниц, сколько ему пришлось затратить для выстраивания своего обвинения перед трибуналом. За один хороший тур гонок колесниц тратили до 400 тыс. сестерциев (16 тыс. долларов), а некоторые из более богатых друзей Кальва столкнулись с тем, что преторские игры могли стоить им в дюжину раз больше. Сенатор радовался тому, что тратил на такие престижные вещи примерно вполовину меньше своих коллег, правда, за это ему все равно пришлось жить в течение двух лет, экономя на всем, и к тому же продать одну из своих вилл[333].