Обряд в храме. В день проведения обряда Кальв появился в храме, причем на этот раз его тога была плотно обернута вокруг его тела и скреплена особым «габинским» поясом, что оставляло его левую руку свободной для совершения необходимых ритуальных действий. На почтительном расстоянии за ним следовала группа его родственников, друзей, вольноотпущенников и т. п. Был среди них и особый фламин Юноны, друживший с Кальвом сенатор, тоже в надлежащем облачении, чтобы наставлять Кальва в технических деталях обряда, поскольку требовалось, чтобы в роли жреца выступал сам Кальв.

После того как все собрались вокруг алтаря и увенчали себя венками из плюща, общественный глашатай громко произнес: «Да воцарится здесь тишина!» За этим последовало напряженное молчание, прерываемое лишь иногда подавляемым покашливанием. Поскольку никакого неблагоприятного знака не последовало, старший из малолетних сыновей Кальва, выступающий в обряде в роли помощника жреца, подал своему отцу чашу с родниковой водой, в которой тот тщательно омыл руки, а затем вытер их полотенцем, поднесенным младшим сыном, и накинул себе на голову большую складку своей тоги, которая почти совсем скрыла его лицо.

В этот момент флейтист, стоявший рядом с группой, заиграл на своем инструменте и продолжал играть почти до конца обряда, но не для того, чтобы образовать его музыкальный фон, а чтобы не был никем услышан какой-нибудь звук, который мог стать дурным предзнаменованием. Вслед за этим другой юноша подвел к алтарю овечку. Маленькие рожки ее были вызолочены, шею обвивала гирлянда цветов. Для обряда требовалось, чтобы жертва, хотя бы как казалось, шла к алтарю по своей воле, поэтому повод не был натянут, однако небольшое количество вкусной травы, разбросанной у алтаря, влекло животное навстречу своей судьбе.

Кальв приблизился к жертвенной овечке. Фламин, двигавшийся сбоку едва ли не вплотную к нему, подсказывал каждую деталь обряда. Кальв взял фиал вина, щепоть ладана, смесь муки и соли и брызнул понемногу каждым ингредиентом на мордочку голодного животного. Профессиональный помощник состриг несколько волосков между рожками овечки и бросил их на угли алтаря. Затем, снова по подсказке фламина, Кальв громко произнес слова молитвы: «О матерь Юнона, я возношу молитву тебе и заклинаю тебя быть милосердной и благосклонной ко мне, моему дому и всему моему хозяйству, для чего я и приношу в жертву тебе этого агнца во исполнение моих обетов; прошу тебя отвратить и не подпускать все недуги, видимые и невидимые, всяческие неплодородие, убыток, неудачу и дурную погоду; молю тебя послать удачу моей семье, моим делам; даруй силы и здоровье мне, моим домашним и всей моей фамилии!»[378]