В свою очередь коренные жители Южной Италии сильно недолюбливали греков, эти колонисты были им ни к чему. Говоря проще, в регионе, как и в самом начале греческой колонизации, о которой рассказано в книге первой, царила здоровая атмосфера взаимной ненависти — надо заметить, что греки и сами себя-то не любили, поскольку греческий сосед из города напротив — такой же конкурент и враг, как римлянин или карфагенянин.

И римские союзники, и пунийцы были для греков одинаково нежелательны. Но приходилось решать, какое зло на данный момент для греков наименьшее. Поэтому в каждом из греческих городов южной Италии образовались по две враждующих группировки.

Богатый, удобно расположенный у моря Тарент подумывал перейти на сторону Ганнибала. Этому во многом содействовала умело организованная карфагенским полководцем «пятая колонна»: несколько сотен местных юношей, служивших в римских вспомогательных войсках, попали в плен к Ганнибалу и были им милостиво отпущены на свободу. Теперь они громко агитировали в пользу доброго, щедрого, всегда отзывчивого к незнакомым людям карфагенянина. Это сработало. Кроме того, по обыкновению идею союза с Карфагеном поддерживала местная чернь. Она, в отличие от аристократии, не была связана с Римом родственными узами.

Таким образом, внутри Тарента организовался заговор. Город перейдет к Ганнибалу при условии, что пунийцы позволят не платить дани, жить по своим законам и самостоятельно решать важные вопросы: выделять ли солдат для карфагенской армии, выдавать ли карфагенянам римских солдат, попавших в плен.

Благодаря поддержке внутри городов Ганнибал в 212 году до н. э. получил Тарент, Гераклею[127], Фурии и Метапонт.

Говоря о жителях южной Италии, массово переходивших на сторону Ганнибала, следует отметить, что основным их желанием было получить обратно те земли, которые были отобраны римлянами для создания латинских колоний. Ничего иного они от этого союза не хотели и ничего этому союзу от себя давать тоже не стремились.

И в первую очередь они не собирались воевать за далекий Карт-Хадашт в том числе и потому, что семитская цивилизация Северной Африки была для них абсолютно чуждой: чуждой по языку и ментальности.

В северной Италии дела обстояли совершенно иначе. Галлы, которые пришли к карфагенянам, пополнили ряды армии. Они рвались в бой.

Но жители Южной Италии сражаться вообще не намеревались. Им нужна была только земля, их земля. Капуя, например, как помним, внесла в договор с Ганнибалом следующий пункт: никто из местных не обязан служить в карфагенской армии, разве что по доброй воле.