Звезда, к которой сейчас стремились машины, сияла уже много ярче остальных, но была всё еще неимоверно далеко, недостижимо далеко. «Мы не долетим, — вдруг понял Ит. — Мы не долетим, но мы не сдались, мы хотя бы попробовали. А, впрочем, как тут принято говорить — это же Берег. Верно? Поэтому нечего размышлять, надо просто делать».

— Две капсулы осталось, — сказал Скрипач. — Ит…

— Что?

— У меня в глазах темнеет.

— Спокойно. Главное, не отпускай руль.

— А у тебя?..

— У меня тоже, — признался Ит. Действительно, кабину его самолета словно бы начала окутывать тьма. — Меня пока видишь?

— Да.

— Держи за мной.

— Пытаюсь, — ответил Скрипач без особой уверенности в голосе. — Не видно ни черта. Ит…

— Что? — тьма надвигалась со всех сторон, Ит уже с трудом различал приборную панель.

— А хорошо всё-таки, что мы нашли маму, — судя по голосу, Скрипач сейчас улыбался. — Потому что теперь я имею полное право тебя любить так, как положено. Как брата.

— Я тебя тоже люблю… мелкий, — со смешком отозвался Ит. — Меня видно?

— Почти нет.

— Что по капсулам?

— Последняя.

— У меня тоже. Рыжий, прибавь кислород, дышать становится трудно.

Дышать действительно становилось трудно, воздух словно бы сгустился, он с трудом проходил в легкие, каждый вдох давался с трудом. Ит дотянулся до вентиля, и открыл на полную, до упора, но это почти не помогло. Он поднял очки — в наступившей тьме была видна сейчас единственная светлая точка. Звезда.

— Рыжий, звезду видишь? — спросил он. Голос прозвучал глухо, говорить оказалось больно.

— Да, вижу. Только ее и вижу.