Такое чрезмерно терпимое отношение к ромам выдавало, считал С. Мануилэ, отсутствие «этнического сознания» у румын, что способствовало усилиям ромов по «растворению в массе этнического большинства». Подобное несло, по его мнению, серьезную угрозу румынской нации, поскольку ромы представляли собой «расовую опасность [для сохранения] чистоты биологической субстанции и [достижения] возвышенного румынского идеала человечности». Очевидно, что С. Мануилэ склонялся к выводу (который почти никогда открыто не высказывал), что этнические румыны должны были сегрегировать ромов, а еще лучше – выдворить их из Румынии. С целью идентификации и последующей изоляции ромов С. Мануилэ предложил провести «целую серию трудоемких антропологических и серологических исследований» (тут же пессимистически заметив, что, «выражаясь практически, [подобное исследование] почти невыполнимо»)[1003].

Румынские ромофобы были убеждены, что страна полна ими. Если С. Мануилэ от оценки «реального» числа ромов воздержался, другие публицисты выражались более определенно. По мнению Иордаке Фэкэоару, в Румынии было 400 тыс. ромов, а его брат Георге Фэкэоару считал, что ромов в Румынии было даже 600 тыс. человек[1004]. Знаменитый румынский социолог Ион Келча, руководитель департамента этнографии в институте С. Мануилэ во время Второй мировой войны, в своей опубликованной в 1944 г. под эгидой института книге утверждал, что число ромов доходило до 525 тыс. человек, т. е. было вдвое больше, чем указывала перепись 1930 г. (262051)[1005]. Любопытно, что ни один из этих авторов не привел цифр, подтверждающих произвольное утверждение С. Мануилэ о том, что «ромы были самой многочисленной этнической группой в Румынии», поскольку, согласно переписи 1930 г., в Румынии проживало 1 425 507 мадьяр, 745 421 немец и т. д. и таким образом даже самые высокие из процитированных чисел не давали оснований считать ромов вторым по численности меньшинством[1006].

Хотя лексика, используемая П. Рымнянцу, И. Фэкэоару и С. Мануилэ, была чрезвычайно агрессивной, эти трое воздержались от предложений о том, как именно должен был быть решен «цыганский вопрос». Только Георге Фэкэоару еще в 1940 г. предложил всех кочевых и «полукочевых» ромов интернировать в трудовые лагеря для каторжных работ, где их должны были «стерилизовать [так, чтобы по смерти уже] первого поколения мы бы от них избавились» (выделено в оригинале. – В. С.). Оседлых ромов тоже следовало стерилизовать. Их места должны были занять «элементы нации, будь то из страны или из-за рубежа», в последнем случае в основном арумыны[1007]. Ион Келча в монографии 1944 г. утверждал, что судьба румынской нации зависит от мер, которое предпримет государство против ромов. Он предложил решение, почти полностью повторявшее рекомендации Георге Фэкэоару[1008]. И. Келча, разделявший все основные идеи группы Ю. Молдована, часто с одобрением цитировавший в своей книге его самого, П. Рымнянцу и Иордаке Фэкэоару, расходился с Георге Фэкэоару только по одному вопросу: он предложил исключить применение этих мер против рударей (группа оседлых ромов), поскольку считал, что с этнической точки зрения они не ромы, каковыми их считают ошибочно. И. Келча считал, что рудари могли быть потомками дороманского населения страны, возможно, даков[1009]. Как мы покажем ниже, политика И. Антонеску следовала рекомендациям Фэкэоару и Келчи с удивительной точностью, за исключением особого статуса, которым Келча предложил наделить рударей и которым Кондукэтор никогда не интересовался.