Единственное существенное различие между первоначальными предложениями Т. Рэдулеску-Погоняну и утвержденным комиссией планом состояло в исключении этнических болгар с юга Бессарабии из предполагавшегося обмена. Эта поправка отражала, по-видимому, стремление румынских властей избежать недовольства Болгарии в момент, когда румынское правительство искало союзников для осуществления стратегии по выходу из блока Оси. Вследствие этого итоговое число подлежащих депортации из Румынии лиц сократилось до 930 тыс. по сравнению с первоначальной цифрой в 1087 тыс. человек по документу Т. Рэдулеску-Погоняну. Поскольку план предусматривал перемещение 450 тыс. этнических румын, получался излишек в 480 тыс. человек. Этих лиц следовало выдворить на оккупированную Украину без обеспечения для них там какого-либо имущества или жилья. Комиссия рекомендовала начать обмен незамедлительно.

Спешка была оправдана, поскольку ситуация на фронте ухудшалась день ото дня. 23 октября 1943 г. Красная армия начала наступление под Мелитополем, на юго-востоке Украины, и в скором времени заперла немецкие и румынские войска в Крыму. С этого времени главной заботой румынского военного командования стало обеспечение своевременного отвода румынских войск с полуострова во избежание катастрофы, подобной той, которую они пережили под Сталинградом.

Казалось бы, поток румынских беженцев с востока предоставил румынскому правительству идеальную возможность заполнить пустоту, образовавшуюся после депортации этнических немцев и «очищения» Бессарабии и Буковины от евреев. Однако при обсуждении проекта комиссии на заседании Совета министров 16–17 ноября 1943 г. Ион Антонеску отверг его. Главный его аргумент состоял в том, что восточные румыны не заслуживали доверия. Они прожили двадцать лет при коммунизме, и была вероятность, что среди них немало советских шпионов. Позволить этому «потоку», как называл И. Антонеску беженцев, проникнуть в Румынию – означало подорвать общественный порядок. Вдобавок, напомнил Кондукэтор, в начале войны он обещал ветеранам, что наделит их землей в восточных провинциях, и он не мог нарушить свое слово. При всем том Кондукэтор пошел на некоторые уступки, согласившись, чтобы молдаване, проживавшие восточнее Буга, переселились в Транснистрию – «по крайней мере с целью изменить этнический аспект» провинции, – а небольшое число молдаван из Транснистрии – приблизительно около 15 тыс. – поселились бы в Бессарабии и Буковине. И. Антонеску разрешил использовать для обустройства этих небольших групп «бесхозное» немецкое и еврейское имущество. Еще лучше было бы, сказал он, разделить населяемые «чужаками» сёла на две части, в одну из которых поселить вновь прибывших, а другую оставить прежним жителям. Но все эти перемещения должны были быть временными: «Мы перемещаем их в Бессарабию на время и не забиваем им голову [идеей] колонизации и наделения имуществом <…> мы не передаем <…> землю в их собственность»[1239].