Ответственные за планирование обменов населения эксперты оперировали с официальными статистическими данными из соседних стран, весьма ненадежными, как они считали, относительно количества проживавших там этнических румын. Румыны были уверены, что эти данные были занижены в политических целях и что в действительности этнических румын было гораздо больше, чем признавали соседние правительства. Кроме того, вызывал беспокойство и уровень ассимиляции этнических румын в доминирующую культуру. С оккупацией советской Украины у румын впервые появилась возможность найти надежные ответы на эти вопросы относительно проживавших там этнических румын.

В межвоенный период небольшая группа политических беженцев из-за Днестра румынского этнического происхождения поддерживала интерес к «проблеме» этого населения, распространяя преувеличенные данные о численности, древности и благосостоянии тамошних румынских поселений[1210]. В 1941 г. их голос стал чаще звучать в бухарестской подцензурной прессе, а после оккупации Транснистрии некоторые из них были назначены на посты в различных культурных учреждениях Транснистрии и в бухарестских бюрократических агентствах, занимающихся восточными провинциями[1211]. Ион Антонеску позаимствовал у этих деятелей идею, что к востоку от Днестра «проживало очень много румын»[1212]. В июле 1941 г. Кондукэтор приказал ЦИС провести перепись этнических румын на оккупированных территориях восточнее Днестра, но поскольку военные действия в Транснистрии продолжались до конца октября, он был вынужден отдать повторный приказ в ноябре, и работа началась только в начале декабря[1213]. Когда 13 ноября 1941 г. Ион Антонеску заявил в Совете министров о намерении «привести» этнических румын из-за Буга в Транснистрию, то уточнил, что, прежде чем осуществить эту идею, он желал бы знать как количество, так и «качество» этих «элементов»[1214].

Сабин Мануилэ создал две группы переписчиков, одну для Транснистрии, во главе с Генри Г. Шталем, а другую для территорий к востоку от Буга, во главе с Антоном Голопенцией. Первая завершила свою работу в декабре 1941 – январе 1942 г., а второй пришлось до июня 1942 г. ждать разрешения из Берлина на пересечение демаркационной линии, отделявшей румынскую и немецкую зоны оккупации, так что ее работа была завершена лишь в конце лета – начале осени 1942 г.[1215]

Ограниченное время, которым располагали переписчики, так же как и то обстоятельство, что им пришлось работать в непривычной для них культурной среде, вынудили их использовать упрощенные и сомнительные с профессиональной точки зрения методы идентификации этнических румын, известных в регионе под именем молдаван. Переписчики опрашивали не всех жителей региона, а лишь тех, которые сами заявили о себе как о молдаванах и откликались на призыв пройти регистрацию; реже опрашивали тех, которые были идентифицированы как таковые информаторами. Чтобы побудить молдаван регистрироваться, переписчики получили в свое распоряжение 35 тыс. «подарочных пакетов» от возглавлявшейся женой Кондукэтора Марией Антонеску благотворительной организации «Попечительский совет социального действия». Пакет содержал два килограмма соли, один килограмм мыла, десять коробок спичек, и три пачки табака, к которым прибавлялось полкилограмма сахара для семей с малолетними детьми – все эти товары представляли большую ценность в разрушенном войной регионе. Однако не все лица, заявившие о своей молдавской идентичности, зарегистрировались как таковые, а лишь те, кто либо владел молдавским языком (по сути диалектом румынского с многочисленными славянскими заимствованиями), либо имел созвучные румынским, пусть и славянизированные, фамилии. В особой графе отмечался уровень владения молдавским языком. Вместе с пакетом каждый зарегистрированный молдаванин получал пропагандистскую листовку за подписью Иона Антонеску и короля Михая на румынском языке, но на привычном для местных молдаван кириллическом алфавите. В Транснистрии переписчики должны были информировать регистрировавшихся о том, что регистрация проводится с конечной целью их «репатриации», но на территории восточнее Южного Буга такое информирование было запрещено. Переписчики также должны были докладывать властям о «политических настроениях» в тех населенных пунктах, где были зарегистрированы молдаване[1216].