Правда, уже в самом начале наступления на страну тангудов произошли два события, которые сильно повлияли на моральное и физическое состояние Чингисхана: «В это время прибыло известие о печальном событии с Джучи (о смерти его старшего сына. — А. М.)… Чингисхан пришел от этого в великую печаль и огорчение…»[898].

Еще одно несчастье приключилось с Чингисханом во время облавной охоты, предшествовавшей наступлению на тангудов: Чингисхан упал с поднявшейся на дыбы лошади и сильно ушибся. Хотя соратники предлагали воротиться, а когда Чингисхан оправится от недуга, снова выступить в поход, он настоял на том, чтобы отправить к тангудам посланника с ультиматумом и тем временем, «ожидая возвращения его, недуг уврачевать… И назначил Чингисхан посла и повелел ему затвердить и передать тангудам сии слова:

„Бурхан (Илуху или Ли-де-ван. — А. М.), дотоль ты сказывал, что верные тебе тангуды мне правою рукою станут. И потому, когда отправился я воевать сартаулов, тебя через посла я известил. Ты ж слова не сдержал и не послал подмогу, зато надменными речами нанес мне кровную обиду. Тогда свой бег стремили мы в края другие, с тобой считаться было недосуг. Теперь же, милостию Небесного Владыки повоевав и покорив сартаулов, пришли мы переведаться с тобой (наказать тебя. — А. М.)“»[899].

Ответом на ультиматум Чингисхана стало высокомерное заявление тангудского военачальника Аша Гамбу: «„То я нанес тебе обиду, Чингисхан! И коль твои монголы делу ратному уж обучились и с нами посчитаться пожелают, пусть следуют в мои пределы, в Алашу. Там мы сразимся, и там найдется им пожива в юртах многостенных и на верблюдах вьючных люда моего. А коли возжелают серебра и злата, пусть бег свой в города Яргай и Эрижэу устремляют!“

Известясь от посла ответом оным, Чингисхан, все так же мучимый сильным жаром, воскликнул: „Вы слышали ответ тангудов?! Как можно уходить нам восвояси, когда они глаголят нам такое! Пусть я умру, но, видит Вечный Тэнгри, врагу обиды этой не спущу!“»[900]

И повелел засим Чингисхан:

«Мужи мои! Коварных ворогов изничтожайте! А тех, кои покорность явят, себе берите по произволенью!»[901]

Когда окончательный крах Тангудского царства стал очевиден, Чингисхан с большей частью своей армии вторгся на западные окраины чжурчжэньской территории. Это была последняя его попытка пробиться к Южной столице империи Цзинь — Нанжину.